С именем этого подвижника связанно многое в нашей Церкви. Он был деканом Колледжа католической теологии им. св. Фомы Аквинского, ректором Высшей духовной семинарии «Мария Царица Апостолов». Он стоял у истоков радио “Мария”, был основателем и редактором российской католической газеты «Свет Евангелия» и журнала «Theologia»…
Своими воспоминаниями о нем поделилась с нами Анна Кудрик, долгое время бывшая личным секретарем дона Бернардо.
В начале января 1996 года сестра-францисканка Кристина Домбровска сказала мне, что ректор семинарии, незадолго до того переехавшей в Петербург, ищет секретаря, который мог бы писать для него письма на русском языке, и спросила меня, не хотела ли бы я взяться за эту работу. До этого я несколько раз видела дона Бернардо, когда он приезжал в колледж святого Фомы Аквинского читать лекции и принимать экзамены, но знакомы мы не были.
6 января я пришла в семинарию, познакомиться с ректором. Предполагалось, что я буду работать понемножку два или три раза в неделю, но работы оказалось много – у дона Бернардо была очень обширная переписка. Кроме того, раз в неделю он писал небольшую статью для газеты «Свет Евангелия», основателем и главным редактором которой был. Так я стала личным секретарём этого замечательного человека.
Очень многие в Москве и Петербурге могут, как и я, гордиться тем, что были знакомы с отцом Бернардо Антонини – он был очень общительным человеком, у него был широкий круг знакомых, думаю, не только благодаря его обаянию, но и потому, что сам он испытывал искренний интерес к людям и умел видеть важное и значительное в любом, самом, на первый взгляд, заурядном и обыкновенном человеке. Где бы он ни появился, везде у него завязывались знакомства.
К примеру, он очень часто ездил в Москву, обычно одним и тем же поездом, который приходил в Москву очень рано – в пять утра, дону Бернардо, который всю жизнь вставал в четыре, этот поезд очень нравился. Однажды я провожала его на этот поезд, и, когда мы шли по перрону, от каждой вагонной двери слышалось: «О! дон Бернардо! Здравствуйте!». За несколько лет таких поездок он перезнакомился со всеми бригадами, работавшими в этом поезде и, нисколько не сомневаюсь, немало успел рассказать о Христе и проводникам и случайным попутчикам.
Вероятно, он смотрел на окружающих каким-то особенным взглядом. В пользу этого соображения говорит и то, что он всегда замечал проблемы других людей и был готов прийти на помощь или просто проявить внимание и заботу. Мои именины летом, в это время дон Бернардо всегда уезжал из России в паломничество в Лурд, где просил у Девы Марии дать ему в сентябре новых семинаристов, но я всегда знала, что, где бы он ни оказался, в день памяти святых Иоакима и Анны ранним утром у меня дома зазвонит телефон, и я услышу в трубке: «Дон Бернардо. Молюсь о Вас, с днём ангела!». При всей своей занятости он никогда не забывал ничьих дней рождений и именин.
Сейчас я часто слышу, как говорят, что для семинаристов он был отцом, но сама думаю, что его взгляд был не только отцовским, но и материнским, потому что отцы, даже очень хорошие, не замечают мелочей, дон Бернардо же замечал всё и заботился обо всём. На его столе всегда стояла корзиночка с конфетами, конечно, не только для семинаристов, но, в первую очередь, именно для них. Эти конфеты, обычно довольно простые и дешёвые, были знаком внимания и любви, значили, что семинария не только учебное заведение, но и дом, где живут люди, очень разные, но соединённые в семью. Также он всегда заботился о том, чтобы у алтаря и у статуи Девы Марии в семинарской часовне всегда были свежие цветы.
Дон Бернардо бывал и строгим и требовательным, но работать с ним было легко, потому что он очень ясно определял задачу и всегда был готов выслушать мнение со стороны. Обладая огромным опытом и мощным интеллектом, он никогда не считал себя истиной в последней инстанции, всегда был готов узнать что-то новое, восхищался знаниями, опытом и умением других, даже очень незначительным. Работа была очень важной частью его жизни, он очень много трудился сам и ожидал того же самого от окружающих, но ничуть не жалея себя, умел заметить и понять усталость или нездоровье других.
И ещё, он не боялся быть добрым. Хотя он был человеком очень организованным, уважающим правила и расписания, никакое правило не было для него важно само по себе и никогда не оказывалось важнее человека. Из-за этого находились люди, которые считали дона Бернардо наивным и поддающимся на обман, но он вовсе не был наивным, просто ему было свойственно относиться к человеку не с позиции справедливости, а с позиции любви, и думаю, что это давало свои плоды, хотя, возможно они и проявлялись не сразу.
Однажды, узнав, что у одного из бывших семинаристов, в самом деле очень виноватого и перед семинарией и перед самим доном Бернардо серьёзные материальные проблемы, он не задумываясь предложил тому обедать в семинарии, пока ситуация не изменится к лучшему. Тогда никто из нас (и я в том числе), мягко говоря, не согласился с такой «чрезмерной добротой» и только много позже мне стало понятно, что это был своего рода посев зерна в каменистую почву (и я уверена, что этот посев рано или поздно даст, а может быть и уже дал, всходы), что любой человек нуждается в любви и доброте, что, возможно, доброта может неверно пониматься тем, на кого она направлена, но без доброты у сбившегося с пути вообще нет никаких шансов.
На протяжении всего петербургского периода своей жизни дон Бернардо переписывался с заключённым, осуждённым на длительный срок за очень серьёзное преступление. Как секретарь дона Бернардо я была абсолютно в курсе этой переписки, поскольку читала ему вслух письма заключённого – у него был не очень разборчивый почерк, а потом записывала под диктовку ответы на них. Вначале письма из лагеря были типичными письмами, которые рассылают наудачу многие заключённые в надежде получить от сердобольных незнакомцев из Церкви лишнюю пачку сигарет. И дон Бернардо, действительно отправлял заключённому посылки с печеньем, конфетами, консервами, почтовыми конвертами. Через некоторое время тон писем стал меняться, изменились и вопросы, и просьбы. Заключённый стал просить уже не конфеты и табак, а книги, тетради, Евангелие, маленький крестик. Наконец, пришло письмо, которое дон Бернардо прочитал сам — это была исповедь.
Я была знакома с доном Бернардо всего несколько лет – с января 1996 года до его отъезда в Казахстан. Можно сказать, что общаясь с ним каждый день достаточно близко, я многому могла научиться у него, но главным уроком, который я восприняла от него, было понимание того, что доброта не бывает бессмысленной, она всегда приносит плод.
Анна Кудрик
