Сегодня всё необычно – и я отвечаю на вопросы, которые задала себе, когда поняла, что хочу не просто обновить список книг, а поразмыслить, что важно для взрослого в вести о Рождестве, отраженной в художественной литературе, входящей в круг детского чтения.
И как то, что важно, помогает объединить взрослое переживание Рождества…
«Человек:
О, Владыко! Ты ли это к нам на землю низлетел?
И во образ человека воплотиться восхотел?!
Богомладенец:
О, изгнанник бедный рая, вспомни, как ты страшно пал!
Тебе руку простирая, Я нисшел, чтоб ты возстал.
От пелен Я уж готовлю на страданья плоть Свою,
Обагрится она Кровью, – за тебя ее пролью!..
Игумения Таисия Леушинская. На Рождество Христово (перед иконою Богомладенца).
… и детское восприятие – как Дня Рождения Иисуса и и праздника-всех-детей-когда-они-получают-подарки. Объединить, чтобы делиться дарами Младенца…
Евангельский рассказ о Рождестве – основа наших размышлений: «И сказал им Ангел: не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь».
А потом «воинство небесное» прославило Бога, возвестив, что на землю со Спасителем пришел мир. Тот мир, о котором Иисус сказал, идя к Отцу: «Мир оставляю вам, мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам».
Значит, великая радость Рождества – это еще и мир от Бога, Который «… во Христе примирил с Собою мир … и дал нам слово примирения».
И это первое, что важно нам в вести о Рождестве, потому что, кто же не хочет жить в истинном мире со своими ближними, особенно в семье? Дети – хотят, ведь мир, это одно из свойств неподдельной любви, которой много не бывает, особенно в детстве.
Как же отражается в словесном творчестве соприкосновение мира земного и мира, пришедшего с Небес?
СЛАВА В ВЫШНИХ БОГУ, И НА ЗЕМЛЕ – МИР…
Из пастырского опыта. Воспитание другого человека (как и ребенка) состоит, в первую очередь, в том, чтобы передать ему то, что важно мне самому. Можно рискнуть, утверждая, что содержание жизни – как раз передача другим информации о том, что важно мне. И тогда возникает своего рода воспитательный диалог, поскольку другой, «человек воспитуемый», как правило, также информирует меня о том, что важно ему.
Удивительный Божий дар – память. Она хранит всё главное из жизни – нашей, и тех, кто предварил нас на земле, родных, и всех людей и эпох… И наша задача – найти во взрослой памяти соприкосновение двух миров, земли и Неба, в болевых точках недавнего прошлого, и посмотреть, что добавило наше время.
«Вместо елочной, восковой свечи, сверкают сизые стальные мечи,
Вместо ангельского обещания пропеллера вражьего жужжанье,
Но вихрям, огню и мечу покориться навсегда не могу.
Я храню восковую свечу, я снова ее зажгу,
и буду молиться снова: родись, Предвечное Слово!
Затепли тишину земную. Обними землю родную…»
З. Гиппиус. Наше Рождество. 1914
«Прозвучал выстрел. Священник дрогнул, покачнулся и упал на бок. Освященная облатка покатилась по ступенькам и остановилась, белея на темном полу. Один из солдат раздавил ее каблуком. Их победоносные голоса кричали: «Бога нет! Мы раздавили Его!» Все это произошло прямо перед Рождеством. Это было мое самое памятное Рождество. Так как все двери оказались запертыми к приходу Иисуса, Он избрал укромное стойло наших сердец, переполненных болью, чтобы заново родиться в то странное, одинокое и холодное Рождество в революционной России».
Е. Колышкина-Дохерти. Распятое Рождество.
Годы и годы не произносилось вслух даже само слово – Рождество. Но память о нем жила и передавалась всеми, кто ждал Его и надеялся, что времена изменятся.
И снова ты пред взором видящим, О Вифлеемская звезда,
Встаёшь над станом ненавидящим И мир пророчишь, как тогда.
А мы рукою окровавленной Земле куём железный мир:
Стоит окуренный, восславленный На месте скинии кумир.
Но твой маяк с высот не сдвинется, Не досягнёт их океан,
Когда на приступ неба вскинется Из бездн морских Левиафан.
Вяч. Иванов. Вифлеемская звезда. 1944.
Этот опыт сопротивления злу, которое, растекаясь по миру земному, хотело отделить людей от мира с Небес, и сохранила взрослая память. Суть его, крайне нужная и взрослым, и детям, евангельская – называть вещи своими именами. И твердо стоять в том, что «мера всех вещей» не человек, а Бог. Ничто так не творит мир Христов, как Его правда.
Из пастырского опыта. «Рождество Христово, по определению, праздник очень детский, ведь причина радости ангелов, волхвов и пастухов – известие о том, что родился Ребенок. Наша любовь к детям добавила к празднику св. Николая, нарядила елки и устроила вертепы. И мы продолжаем добавлять очередные детские принадлежности, которыми особо деятельно «заполняем» Адвент: фигурку Младенца, спускающегося с небес на землю, рождественские календари с шоколадками. В этот предпраздничный месяц мы ежедневно убеждаемся, что сегодня проблема христианства в том, что поп-«культура», то есть нынешние «язычники, варвары, первобытные люди» не отличают детства от инфантилизма. Мы же, борясь с последним, не можем потерять первого, потому что тогда потеряем Евангелие. Если мы утратим понимание детства, то как понять, что означают слова Господа «если не будете как дети» или откуда узнать, как искренне молиться «Отче наш» если нас не научат этому верующие дети?»
Да, «человек инфантильный» – примета нашего времени… И важно ли для него сохранять в памяти глубину опыта прежних времен, чтобы передавать его дальше?
Вот смотрите:
«– А ты помнишь, – спросила душа ослика у души вола, – ту давнюю ночь, тогда мы с тобой были в хлеву, а там, в яслях…
– Ну да, – подтвердил вол, – в яслях был Младенец.
– Ну вот, с тех пор люди каждый год устраивают большой праздник, чтобы отметить Его день рождения. Это праздник мира, семейных радостей, любви. Даже разбойники становятся кроткими как ягнята. Это называется Рождеством. Хочешь, я тебе их покажу?
– Кого?
– Людей, празднующих Рождество.
– Где?
– Где-где… На земле.
Зрелище было впечатляющим: тысячи лампочек в витринах, гирлянды, елки, бесконечные заторы машин…
– Послушай, дружище ослик, ты говорил, что покажешь Рождество. Но, по-моему, ты ошибся. Уверяю тебя, здесь идет война. Ты говорил, что это праздник мира…
– Да, – ответил ослик, – когда-то так и было. Но с некоторых пор, как приближается Рождество, людей словно тарантул жалит, и они перестают соображать. Да ты послушай…
Удивленный вол прислушался. Везде мужчины и женщины быстро обменивались, словно автоматы, однообразными фразами: счастливого Рождества, поздравляю, и вас также…
– Сами-то они этому верят? – спросил вол. – Ты уверен, что они не сошли с ума?
– Нет-нет. Просто сейчас Рождество.
– Что-то слишком много Рождества. А помнишь ту ночь в Вифлееме – хлев, пастухов, Младенца? Было холодно, и все-таки там царили покой и умиротворение. Все было по-другому!»
Д .Буццати. Слишком много Рождества.
Ну что же, пора от взрослых переживаний перебрасывать мостик к детским, смотреть, что копит и хранит их память, чем они могут поделиться со взрослыми.
Из пастырского опыта. «В старину крестьяне верили, что в ночь Рождества животные обретают человеческую речь. Ничего смешного в этом не было, потому что голос «животного народа» обычно становился голосом… Божьим. Злой хозяин мог узнать о себе что-то страшное, от чего он мог поседеть или даже умереть от ужаса».
Этот сюжет часто встречается в народных легендах… Пробуждение в Рождество совести взрослого перед обличьем того, кто мал и слаб и подчинен ему… Ну, а детям было только в радость – поделиться праздником со своими любимцами:
«Жанту бежит к ослику.
— Гризон! Сегодня вечером у нас будет новогодняя елка!
— Вот это да! — восхищается ослик.— Я никогда не видел новогодних елок.
— Верно,— соглашается Жанту,— осликов на елку не приглашают. Но я очень хочу, чтобы ты пришел! Послушай-ка: я отвяжу тебя вечером. Придешь?
— Да, да,— отвечает ослик.
И вот наступает вечер… Гризон занимает место у окна. В доме светло, и он видит ель, на ее ветвях висят длинные серебряные нити.
— Должно быть, это серебряное сено, которое едят ослы в зверином раю,—•решает Гризон.
Вдруг на елке загорается множество лампочек. И ослик вне себя от радости принимается брыкаться и реветь:
— И-а!.. И-а!..
— Да это же Гризон,— говорит отец.— Как он сюда попал?Его отводят в ясли и кидают в кормушку охапку сена. В рождественскую ночь животным тоже полагается немного радости! И вдруг прямо в яслях ослик увидел… Новогоднюю елку! На ее ветвях висели серебряные стебельки того самого сена, а вместо свечей – золотые головки репейника. А между ними – морковки. Вот это было пиршество! Еще никогда ни один ослик на свете не ел такой вкуснотищи!
Утром прибежал Жанту. Он думал, что найдет ослика в глубокой печали. Однако Гризон был в чудесном настроении и поведал мальчику о ночном волшебстве.
— Тебе все это приснилось, мой бедный Гризон,— сказал Жанту.Приснилось? Как знать. В рождественскую ночь происходят невероятные вещи».
М.-Л. Вэр. Праздник Гризона.
И в этом суть многих рождественских историй – когда память о Младенце как даре Небес пронзает Любовью даже закрытые сердца, и они отзываются на нужду ближнего, и тогда взрослый или ребенок делают то, на что они далеко не всегда способны в обычное время….
« – Барин! — обращается ямщик к седоку, – там что-то чернелось, как ехали.
– Пошел живей! опоздаем к празднику.
— Поспеем, барин: троечка, Бог даст, донесет, а уж дозвольте посмотреть туда: не человек ли это?
— Ну, смотри, да живо!..
— Так и есть, — послышался из-за бури голос ямщика, — мальчонок-нищенка… бедный… к Рождеству, должно, шел.
Барин встрепенулся. «Там, дома, дети в тепле, – подумалось ему».
— Давай сюда, скорей! — закричал он кучеру. — Не спасем ли? Это будет лучший подарок детям на елку!..»
«Сирота», автор неизвестен.
Знают ли дети, что всем доступны похожие чудеса Рождества – в подарок Иисусу на день Его Рождения? Помогаем ли видеть им, как это делать?
«…Пчелку она воспитывала с трогательной мудростью. Внушив ей, что удовольствие можно находить только в хороших поступках, она никогда не отказывала ей в удовольствиях».
А. Франс. Пчелка.
Из пастырского опыта. «Праздники для хорошего хозяина и доброй хозяйки – не время обильной еды и ничегонеделания. Праздник будет удачным и принесет плоды, если потрудиться особой, праздничной работой – прислушаться к тому, что говорят дети, что они слышат, или, перефразируя Б. Окуджаву, надо услышать, как и чем они дышат».
Чем тише, тем лучше слышно дыхание.
«В яслях спал на свежем сене тихий крошечный Христос».
Саша Черный. Рождественское.
Правда же, это прекрасно, когда удается посидеть с детьми, в тишине, у яслей под елкой? Или у кроватки новорожденного?
И еще:
«И зачем ты, мой глупый малыш, нос прижимая к стеклу,
Сидишь в темноте и глядишь в пустую морозную мглу?
Пойдем-ка со мною туда, где в комнате блещет звезда,
Где свечками яркими, шарами, подарками украшена елка в углу! —
Нет, скоро на небе зажжется звезда. Она приведет этой ночью сюда,
как только родится Христос. (Да-да, прямо в эти места! Да-да, прямо в этот мороз!),
Восточных царей, премудрых волхвов, чтоб славить Младенца Христа.
И я уже видел в окно пастухов! Я знаю, где хлев! Я знаю, где вол!
А ослик по улице нашей прошел!»
М. Карем. Перед Рождеством.
Из пастырского опыта. Когда мы вслушиваемся в детское дыхание, где отчетливо слышны важнейшие жажды человека, то в награду слышим самих себя. И не только тех, в детстве: слегка по-праздничному радостных, немного смущенных и переполненных детскими притязаниями: «что-то не так, как должно быть, они обещали по-другому…» Вспоминая самих себя детьми, мы видим дорогу в будущее, дорогу детей Божьих, которую определяют наши настоящие жажды (а не греховные, вызванные рекламой, вожделения)».
В тишине у яслей хочется славить Христа. И рассказать ребенку, как возникает хвала Богу. Например, так:
« На Рождественской Мессе Ксавер услышал гимн и размышлял над ним много дней: «Небо возликует, земля возрадуется, когда придет Господь. Деревья в лесу восторжествуют, когда придет Господь…»
– Но ведь Ты уже тут, – сказал Ксавер Господу Богу. И притих, чтобы услышать, что ответит Господь.
– Да, Я здесь.
– Ну и что, разве они все радуются? – спросил Ксавер.
– Да, – ответил Господь Бог.
Ксавер навострил уши, он вытягивал нос по ветру, он раскрывал глаза, чтобы ни одно мгновение этой великой радости не ускользнуло от него.
И в самом деле:
Темные облака на небе радовались светлыми краями.
Собака у магазина радовалась кончиком хвоста.
Столько разных радостей!..»
Л. Майер-Скуманц. Рождественская песнь.
В тишине у яслей хочется славить Христа… А потом рассмотреть подарки под елкой…
Кто не читал про Щелкунчика, которого Мари Штальбаум получила на Рождество?
«Двери распахнулись, и елка засияла таким блеском, что дети с громким криком: «Ax, ax!» — замерли на пороге. Но папа и мама взяли детей за руки и сказали:
– Идемте, милые детки, посмотрите, чем одарил вас Младенец Христос!»
Э.-Т.-А. Гофман. Щелкунчик и мышиный король.
Хороший взгляд на детские подарки… Мари жаждала вернуть Щелкунчику человеческий облик и не побоялась подарить ему свою любовь.
Из пастырского опыта: «Св Августин (с горящим сердцем на ладони) сказал, что твоя жажда делается твоей молитвой. Если не прекращается жажда – не прекратится и молитва, потому что жажда Праздника – это жажда Неба и великая молитва. Но, предостерегает св. Августин, если ты перестанешь любить, твоя жажда исчезнет, и ты уже ни к кому не будешь взывать, никого не будешь просить – ни Бога о крепости и мире, ни ближних о любви, ни ангелов о помощи и путеводительстве».
Тем и прекрасны рождественские истории, что каждая на свой лад рассказывает ребенку, в меру его возраста, о том, как в любящее, открытое Небу сердце, входит Любовь, способная прогнать холод и рассеять мрак страданий, вернуть к жизни того, кто был или вдруг стал тебе дорог.
Помните, у Андерсена, в «Снежной королеве»?
«Герда принялась читать «Отче наш», а холод был такой, что ее дыхание тотчас превращалось в густой туман. Туман сгущался, и вдруг из него начали выделяться маленькие светлые ангелочки, которые, коснувшись земли, вырастали в больших грозных ангелов со шлемами на головах; все они были вооружены щитами и копьями. Ангелов становилось все больше, а когда Герда дочитала молитву, ее окружал целый легион. Ангелы пронзали копьями снежных чудовищ, и Герда смело пошла вперед, теперь у нее была надежная защита».
В возвращении к жизни всегда есть вкус рождения заново, радость омытого слезами сердца, хоть на миг, а снова – детства… «северный олень привел с собой молодую олениху… Она напоила детей теплым молоком…» – так Кай и Герда вернулись домой, познав прикосновение Неба и «тут только поняли смысл старого псалма:
Розы цветут, красота, красота! Скоро увидим Младенца Христа!»
Анна Годинер
Пастырским опытом поделился о. Анджей Белят ОР
