— Отче, откуда у Вас такой отличный русский?
— Во-первых, я выбрал русский язык вторым иностранным языком, когда я еще учился в школе. В то время я жил в Монако и у нас была такая возможность. Мы оба с моим лучшим другом мы оба выбрали русский язык.
— А почему?
— Это довольно смешная история. В то время многие интересовались историей Наполеона, в том числе и я. Я хотел узнать, что же именно произошло с ним в России. Почему он потерпел поражение? Из-за этого я начал интересоваться не только историей России, но и ее культурой. Особенно русской музыкой.
После школы я продолжал изучать русский язык. После завершения обучения в бизнес-школе мне необходимо было либо отслужить в армии, либо отработать во французской фирме заграницей. Я решил вместо службы в армии отправиться в Россию, чтобы совершенствовать свой русский язык. Потому что до этого момента я, никогда не использовал своих знаний русского. Это мое решение дало мне возможность жить в России шестнадцать месяцев, работая государственной службы, а затем я вернулся в Россию, чтобы продолжать свою работу, но уже как частное лицо.
— А где Вы работали?
— Десять месяцев я работал в Петербурге в фирме, которая занималась торговлей автомобилями. Фирма была представителем «Рено» в петербургском регионе. Это был как раз самый тяжелый период, потому что пошлины внезапно выросли и продажи остановились. Но это была моя служба, и мне было очень интересно. Затем я уехал в Москву. Там я проложил свою службу в той же фирме. А после отработки необходимых шестнадцати месяцев, я начал искать новое место работы. И нашел. Это было маленькое предприятие, которое помогало западным фирмам развиваться на российской территории. Оно помогало тем, у кого был бизнес с Россией, но не имел возможности иметь здесь постоянного представителя. Мы представляли их интересы здесь.
— В какие это годы происходило?
— Я приехал в Россию в 1993 году, а покинул в сентябре 1996 года, чтобы поступить в духовную семинарию.
— ???
— Это давняя история. Когда мне было 12 лет, священник в школе задал нам вопрос: «Если Бог вас призовет вас стать священником, что вы будете делать?» И добавил: «Я не жду, от вас ответа, только прошу, чтобы вы сами задали себе этот вопрос». И, это был первый раз, когда я задавал себе этот вопрос. Я не знал, призван я или нет, но я был убежден, что если Бог когда-нибудь призовет меня, я буду рад ответить Ему согласием. У меня просто было спокойное ощущение, что когда Бог призывает человека – это для этого человека путь радости, путь настоящей жизни. Чтобы это стало окончательно ясным, мне потребовалось 14 лет. Россия повлияла на то, чтобы все выяснилось.
— Каким образом?
— Я был уверен, чтобы принять такое решение стать священником или уйти в монастырь необходимо иметь покой в сердце и покой в уме. После школы менеджмента я чувствовал, что время еще не пришло. А вот после опыта в жизни России я понял, что я обрел этот мир и в сердце, и в мыслях.
Как это произошло? В то время я был еще молодым и очень любил разговаривать с русскими студентами и заметил, что у них развивалось некоторое недовольство жизнью, они становились циниками. Циниками по отношению к жизни из-за предательства, которое пережили сами, либо из-за того, что сами кого-то предали. Меня это просто поразило! Я просто чувствовал, что с одной стороны их сердца искали жизнь, искали истину, но не могли найти их, потому что они не встречали источник любви и источник прощения, т.е. они не встречались с Иисусом. А мне это дано было! Я заметил, что каждый раз, беседуя с ними, я как будто исповедовал свою веру или рассказывал про веру, про мое упование. И я чувствовал, что я был на правильном месте. Я был просто рад жить в России, именно благодаря всем этим разговорам.
Могу добавить, что это произошло одновременно с другим опытом. После школы менеджмента я не хотел поступать в духовную семинарию, потому что мне казалось, что вопрос о браке для меня еще не решен. Я думал об этом. А в России вопрос, действительно, появился. Вполне конкретно. Моя подруга, русская девушка, была не крещена. Я не скажу, что она была совсем неверующая, но, по крайней мере, она ничего не знала и вряд ли часто задавала себе вопросы о вере.
Мы с ней общались, и видно было, что у нас разные взгляды на верность и прощение. Оказалось, что наши отношения не имели настоящего будущего. Но мы уважали друг друга и не хотели причинить другому человеку ненужную боль. Мы спокойно разошлись. С этого момента я уже знал, что я готов отдать всю свою жизнь проповеди Иисуса и что я готов отказаться от жизни в браке. Несколько лет спустя в семинарии этот выбор укрепился. То есть это не только, то что я готов отказаться от брака, но и то, что я хочу служить Богу и своему народу, и вложить всю свою жизнь в эту миссию.
— Когда Вы были в Москве и в С-Петербурге, Вы посещали в католические храмы?
— Да, я ходил в храм. Забавно были , что в то время мне нравилось ходить на дискотеки. В то время, когда я жил в Петербурге, я мог вернуться с дискотеки в пять часов утра. Я спал до восьми и вставал, чтобы вовремя успеть на мессу на французском языке, которую служили в приходе святой Екатерины. Я всегда участвовал в мессе. В этом было основание моей жизни.
— Приход святой Екатерины в те времена и сейчас. Велика ли разница?
— Прошло почти двадцать лет… В то время я пришел в эту церковь, потому что здесь служил французский священник. Это был о. Мишель Амара-Пуанье, который, к сожалению, умер несколько лет назад. Вокруг него было несколько молодых французов, студентов или таких, как я, служащими во французских фирмах. Он создал настоящую общину друзей.
В то время мессы служили в нынешней ризнице. А сам храм… Не могу сказать, что это были сплошные руины, но недалеко от этого. Я был очень рад увидеть, как вы все отремонтировали и как все стало красиво. Теперь здесь можно совершать Таинства достойно.
— Не задумывались о том, чтоб вновь стать представителем в России, но не французской фирмы, а Католической Церкви?
— Когда я решил поступить в семинарию, то возник вопрос: куда идти? У меня была возможность поступить в три места. Либо в семинарию в Москве, либо в Монако, потому что я родился в княжестве Монако и там прожил 17 лет, либо в Париже. Париж — это был мой официальный адрес. Я был в России в командировке. Таким образом, решение поступить в Парижскую семинарию появилось совершенно естественно. Это был мой дом.
Поскольку я француз, мне казалось, что я должен, во-первых служить в своей стране. Впрочем, я не хотел терять все связи с Россией, поэтому я сказал епископу, что у меня есть такой опыт работы в этой стране. В то время я свободно говорил по-русски. Я сказал, что хочу поступить в семинарию, чтобы стать священником для города Парижа, но если Вы хотите использовать мой опыт, знайте, что я буду готов, но я не требую, чтобы вы использовали эту возможность. Епископом Парижским, когда я поступил в семинарию, был кардинал Жан-Мари Люстиже. Он попросил, чтобы я не забывал русский. Однако ректор семинарии сказал, что на данный момент у епархии нет предложений, касающихся России. В течении семи лет этот вопрос не поднимался. Когда я окончил семинарию, у меня появилась возможность съездить в Россию. Это было десять лет назад. Здесь в Петербурге, в этом приходе, я познакомился с о. Иакинфом Дестивелем.
Но после этой поездки епископ так ничего и ничего решил по поводу России и только в этом году я снова задал этот вопрос о своем служении. Я думаю, что сейчас в России наступило настоящее духовное возрождение, что именно российское православие развивается и хочет развивать свое влияние во всем мире. Мы видим, как путешествует митрополит Илларион (Алфеев). У нас в Париже много исторических связей с Вашей страной. Наверное, настало время, чтобы развивать отношения?
В январе епископский викарий сказал мне: «У нас пока нет планов. Но если ты считаешь, что это важно и можешь работать в Париже и развивать связи с Россией, то давай». И вот я опять вернулся в Россию. К сожалению, я еще не знаю, как поступлю в будущем, но развивать связи с этой страной я точно буду.
— Спасибо, отче! Божиих благословений Вам на Вашем священническом пути и плодотворных идей!
Беседовал Михаил Фатеев
