На первый взгляд, очевиден контраст между двумя днями: белые облачения, «Слава в вышних Богу», радостные песнопения 1 ноября – и приглушенная фиолетовая, «покаянная» гамма второго числа. Порадовались – и будет, теперь помолимся. Однако вопреки изменившейся колористике и минорным напевам 2 ноября Церковь продолжает наставлять своих детей о том, что есть святость. Более того, именно в день поминовения усопших мы можем в каком-то смысле ощутить, каково быть святыми.
К помощи святых мы прибегаем, когда нуждаемся в дружеской поддержке, помощи, а то и просто в чуде. То есть в ситуациях, когда своих сил отчаянно не хватает, когда кажется, что даже собственный голос настолько тих, что без посторонней помощи Бог не услышит его. Рано или поздно каждый человек оказывается в условиях, когда от его возможностей ничто не зависит, когда остается уповать только на Божие милосердие и на помощь ближних. Прямо как тот иудей, путешествовавший в Иерихон, ограбленный разбойниками и без сознания упавший на дороге, где и подобрал его милосердный самарянин.
Мне всегда казалось, что притча о самарянине – помимо ее самого первого и очевидного смысла – это еще и притча о чистилище. Наш несчастный путешественник, брошенный в беспамятстве, не может даже позвать на помощь. Но, надо думать, в глубине его сознания все еще теплится желание достичь цели, ради которой он отправился в дорогу.
Я сравнялся с нисходящими в могилу
Я стал, как человек без силы,
Между мертвыми брошенный,
Как убитые, лежащие во гробе,
О которых Ты уже не вспоминаешь
И которые от руки твоей отринуты. (Пс. 87 5-6 )
Беспомощный настолько, что его можно принять за мертвого.. А может быть, левит и священник, прошедшие мимо ограбленного, действительно сочли его за мертвого? Может быть, они согрешили не отсутствием милосердия, но отсутствием надежды и веры? Надежды – на Божье чудо, веры – в собственные возможности спасти этого человека, не подающего признаков жизни? Проглядели еще теплившуюся в теле жизнь?
Душа в чистилище тоже совершенно беспомощна, но жива, и, более того, все еще путешествует в Небесный Иерусалим. И, конечно же, по милосердию Божию, доберется туда. Мы можем пройти мимо. А можем, посредством нашей молитвы, перевязать ему раны, возливая масло и вино (не лучший способ дезинфекции, конечно), посадить на своего осла (порядочный средневековый комментатор наверняка объяснил бы, какой вид молитвы или добрых дел символизирует в данном контексте осел) и привезти в гостиницу.
Молясь о наших усопших ближних, мы поступаем так, как поступают святые в отношении нас самих. Они помогают нам, когда у нас заканчиваются силы; молясь за души в чистилище, мы тоже помогаем тем, кто не может в данный момент сам позаботится о себе. Мы – заступники усопших перед Богом. Мы, которые так часто сомневаемся: «да ладно, как через меня может действовать Господь?» для усопших – действенная и, как учит Церковь, ощутимая помощь. Молясь за усопших, человек не только поддерживает нуждающимся в помощи, но и узнает свою ценность и важность как орудия Божиего действия. Если Бог поручает нам такую важную миссию – значит, действительно любит, доверят и – верит в наши силы и добрую волю.
Есть еще один шанс узнать, каково быть святым.
Усопший – это человек, который спит. Для христианина смерть – всего лишь ожидание пробуждения, встречи со Христом в полноте и истине. Но слово «усопший», «уснувший» можно применить не только к событию смерти. Уснувшей может быть вера. Уснувшей – и крепко уснувшей! – может быть надежда. Подремывать могут духовная жизнь, нежность, здравый смысл… Их тоже можно разбудить. Перевязать раны, возливая масло. Но особенно хорошо будят ото сна вопли недовольного осла.
Мы можем «разбудить» такого «усопшего», то есть «воскресить» в ком-то едва живую веру или надежду. Мы, как и святые, в силах воскрешать мертвых! Пробудить от смертного сна, то есть привести к встрече со Христом.
Тогда каждый из нас рискует оказаться соучастником миссии, порученной Иисусом своим ученикам – собранию святых: «Больных исцеляйте, прокаженных очищайте, мертвых воскрешайте» (Мф. 10:8)
Анастасия Паламарчук
