Этому же юбилею не повезло. В отличие от сражений Великой Отечественной, о которой нам успели рассказать наши отцы и деты, события двухвековой давности не отзываются в сердцах, как нечто тес но связанное с каждой конкретной семьей. Видимо, это участь любых крупных юбилеев.
Порой об Отечественной войне 1812 года говорят, как противостоянии русских французам, православных католикам… Это упрощение лишает возможности по-настоящему оценить масштабы и глубину событий вершившихся 200 лет назад. Войска Наполеона включали в себя представителей многих национальностей. Да и беглый взгляд на списки командования российскими войсками заставляет сделать подобный вывод.
Российский флаг объединил русского дворянина Голенищева-Кутузова, шотландца Михаэля Барклая де Толли, грузина Петра Багратиона… Согласно историческим исследованиям среди российского генералитета 1812 года на русских православных приходилось 60% (с единоверцами иных национальностей — 66,5%), а каждый третий генерал носил иностранную фамилию и исповедовал иную религию. Были среди, руководства российской армии и католики, как подданные России, так и иностранцы на российской службе, немцы, французы, итальянцы, поляки… Достаточно взглянуть на Военную галерею 1812 года в Зимнем дворце, чтобы убедиться в этом.
Впрочем, были среди героев 1812 года и русские католики. В сражении при Бородине отличился храбростью штабс-ротмистр Михаил Лунин: сначала у редута генерала Багратиона, затем у знаменитой батареи генерала Раевского. Под Луниным был убит конь, но сам он остался невредим и продолжал сражаться. В приказе командования говорилось: “Удостоен золотой шпаги с надписью “За храбрость”.
Фрондер и будущий декабрист был католиком. Впрочем, загадок в его судьбе гораздо больше чем известных фактов. Касаются они и его вероисповедания. Как писал приятель Лунина Дмитрий Завалишин, тот перешел в католичество, живя в Париже в 1816 году, другой его друг Петр Свистунов склонен считать, что произошло это в Петербурге, под влиянием иезуитов, но тоже в сознательном возрасте.
Сам Михаил Сергеевич писал о себе следующее: “Мой брат и я были воспитаны в римско-католической вере. У него была мысль уйти в монастырь, и это желание чудесно исполнилось, так как он был унесен с поля битвы, истекающий кровью, прямо в монастырь миноритов, где он умер…” Поле битвы, о котором упоминает Лунин, — это поле под Аустерлицем, известное как место сокрушительного поражения русской армии.
Поверим все же Лунину, тем более что его образованием в Санкт-Петербурге, действительно, занимались швейцарец Малерб, директор католического пансиона, и аббат Вовилье.
Не смотря на то, что военную кампанию 1812-1814 гг. Михаил Лунин заканчивает кавалером трех орденов и, уже упомянутой, золотой шпаги “За храбрость”, он в 1815 году уходит в отставку.
Уйдя с военной службы, он вступил в «Союз спасения», и в дальнейшем был одним из основателей «Союза благоденствия». Как-то раз на совещании членов союза в 1816 г. Лунин заявил, что не трудно устроить заговор и убить Александра I на Царскосельской дороге, по которой он обычно ездит без большой охраны. Для этого достаточно собрать группу решительных людей и одеть их в маски (чтобы спутники царя не узнали убийц). План этот был решительно отвергнут. Впрочем, вероятнее всего Лунин и сам не воспринимал его серьезно.
В скорости Михаил Сергеевич уехал в Париж, затем вновь вернулся в Россию, а 1822 году поступил на службу в Лейб-гвардии Гродненский гусарский полк и был назначен адъютантом Великого князя Константина Павловича, главнокомандующего войсками Варшавского военного округа. От своих революционных идей, к тому времени он отошел и в событиях 14 декабря 1825 года на Сенатской площади участия не принимал, так как в то время находился на службе в Польше. Тем не менее, сведения о его предложении десятилетней давности всплыли. Лунин был вызван в С-Петербург, арестован и осуждён в основном за «план цареубийства» десятилетней давности!
Впереди была ссылка в Сибирь, где Лунин и скончался в 1845 году. Впрочем, современники утверждали, что он был убит, за его критические сочинения.
Судя по воспоминаниям других декабристов Лунин держался особняком. Тем не менее, еще в Петропавловской крепости он эмоционально беседовал с товарищами о вере. По воспоминаниям Петра Свистунова «в тюрьме кроме католических книг духовного содержания он ничего не читал, ни газет, ни журналов, ни вновь появившихся сочинений».
Сам Лунин как-то писал своей сестре: «Тело мое испытывает в Сибири холод и лишения, но мой дух, свободный от жалких уз, странствует по равнинам Вифлеемским, бдит вместе с пастухами и вместе с волхвами вопрошает звезды. Всюду я нахожу истину и всюду счастье». В одном из последних писем он просил: «Пришлите мне оставшиеся книги и образ Богородицы»…
Что же касается юбилея Бородинского сражения, мне кажется, что всех россиян, вне зависимости от чинов, национальности, веры и дальнейшей судьбы в те времена объединяла любовь к своему Отечеству. То, чего нам порой так не хватает сейчас. Кстати, кажется, что тогда это чувство было взаимным…
Михаил Фатеев
