В рассказе об Остробрамской иконе мне до восторга понравилась идея о том, что этот образ являет нам Богоматерь Розария, указывая на радостные (Благовещение), скорбные (Распятие на Кресте) и славные тайны (Увенчание славой). Не подтасовывая фактов, скажу, что, по моему мнению, эта икона — еще и иллюстрация к тайнам светлым. Но об этом чуть позже.
Для меня наша икона всегда была иконой Адвента. Когда я у нас в часовне смотрю на Богоматерь, мне кажется, что под Её слишком просторными для хрупкой девушки одеждами скрывается Младенец Иисус, и вот-вот Её ризы зашевелятся, когда Богомладенец начнет толкаться… А если серьезно, то аргументов в пользу того, что Мария изображена с Младенцем во чреве, у меня три.
Как и во всей священной истории, так и через свои изображения Богородица ведет нас к Иисусу, и на иконах часто указывает на Него рукой. Когда-то мне объяснили, что если Пресвятая Дева изображена без Младенца, а очи Её опущены, это значит, что Младенец находится у Неё в лоне. Взгляд Пречистой Девы обращен внутрь, к Тому, Кому Она сказала “да”, и этим взглядом, а также жестом скрещенных рук, Она указывает на Его присутствие в своем лоне.
Книга Откровения, которой, несомненно, и вдохновлялся автор Остробрамской иконы, говорит не только о венце из звезд и короне из солнечных лучей. Послушаем: “И явилось на небе великое знамение — жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, и на голове ее венец из двенадцати звезд. Она имела во чреве и кричала от болей и мук рождения. (…) И родила она младенца мужеского пола, которому надлежит пасти все народы жезлом железным; и восхищено было дитя ее к Богу и престолу Его”. (Откр 12, 1-2.5)
И, наконец, еще одно о жестах. В византийской традиции (а некоторые считают, что оригинал иконы был написан на востоке) человек принимает причастие, сложив руки на груди, точь-в-точь, как Мария на нашей иконе. Мы принимаем в свое сердце и свое тело Тело Христа и словно прикрываем Его, защищаем, прижимаем к себе, скрещивая руки на груди. Причащаясь, мы становимся, как Мария — ведь Она первая приняла Тело Христово, пусть и совсем другим образом. Так Адвент перетекает в Евхаристию, а Остробрамский образ становится иллюстрацией светлых тайн Розария.
Но в любом случае, независимо от толкований разных списков Остробрамской иконы, в нашей часовне Мария уж точно смотрит на Иисуса — ведь дарохранительница находится прямо под Её образом!
Юлия Иванова
