Наконец, благодаря этому, он всегда с легкостью завоевывал всеобщую любовь, он быстро и без труда был окружен людской симпатией. Где бы он ни оказался — в пути с товарищами или в каком-либо доме с хозяином и его семьей, или среди сильных мира сего и прелатов, он всегда находил слова для назидания и многочисленные примеры, благодаря которым души слушающих, презрев мир сей, обращались к любви Христа. Повсюду он был мужем евангельским, будь то в слове или в деле.
Днем в обществе братьев или среди путников никто не был более общителен, чем он, никто не был приятнее его, но ночью никто не был более постоянным в бдениях и заступнических молитвах за весь мир. Его плач был долгим по вечерам, как его радость — утром. День он посвящал ближним, ночь — Богу, зная, что “днем явит Господь милость Свою, и ночью песнь Ему” (Пс.41(42),9) Плакал же он помногу и весьма часто, “” слезы его были для него хлебом день и ночь” (сf. Пс.41(42),4); днем чаще всего когда он служил ежедневную мессу, ночью же во время бдения, в которых он был самым неутомимым из всех.
У него была привычка так часто проводить всю ночь в церкви, что, кажется, у него очень редко была кровать для отдыха. Молился же он ночью и пребывал в бдениях, насколько он мог победить слабость тела. И когда недостаток во сне перебарывал его, и мысли его оторопевали, от усталости он преклонял голову перед алтарем или в другом месте, но в любом случае на камне, как патриарх Иаков, и, немного отдохнув, снова пробуждался в духе и с рвением к молитве.
Всех людей он принимал в любви и был любим всеми. Он стремился исполнить слова: “Радуйтесь с радующимися и плачьте с плачущими” (Рим.12,15), он изобиловал благочестием и отдавал всего себя служению ближним и состраданию обездоленным. Приятным для всех его делало то, что он всегда был очень простым, и что никогда ни в словах, ни в делах его не было никакой двойственности или лжи.
Истинный поклонник бедности, Доминик всегда носил бедную одежду. В еде и питье его воздержание было крайним, он не выбирал пищу и охотно довольствовался одним простым блюдом. Он обладал твердой властью над своей плотью и употреблял разбавленное вино, чтобы лишь удовлетворить потребности организма, не нарушая хрупкую ясность разума.
Кто же может уподобиться добродетелям этого человека? Мы можем удивляться и думать, что его пример бесполезен в наше время. То, что смог сделать он, он сделал не благодаря человеческой силе, но по особой благодати, ибо доброта милосердного Бога избрала его для святости. Иначе, кто бы мог сделать это?
Будем же подражать, братья, насколько мы можем, отеческому наследию и воздавать благодарение Искупителю, давшего своим слугам на пути, по которому мы идем, такого главу, и возродившего нас через него к свету Своей жизни. Помолимся Отцу милосердия, чтобы Дух, действующий в сынах Божиих, царя в нас, ввел и нас в конце пути в то же вечное счастье и бесконечное блаженство, в которое Доминик вошел навсегда. Аминь.
Перевод: Юля Иванова
