Торжество Святого Иосифа Обручника

Господь и Спаситель наш Иисус Христос есть потомок Давида, «сын Давидов». Мы молимся словами псалмов Давида, благоговейно вспоминаем его смирение перед Богом, его пламенное покаяние, перекрывавшее многочисленные грехи царя. В его духовных порывах Бог провидел – и теперь призваны провидеть мы – некоторое подобие и предвестие той совершенной чистоты, которая стала возможна на земле благодаря Боговоплощению.

Среди множества обетований милости Божией в Иисусе исполнилось и то, что было свыше обещано царю-псалмопевцу: происхождение  Царственного Избавителя, Мессии, из давидова потомства. Свидетельства писания и предания показывают, что к роду Давида принадлежат и Пресвятая Богородица, и св. Иосиф Обручник. Обетование Давиду, неложное во всех частях и смыслах, означало и происхождение Мессии от плоти Давида, и принадлежность Мессии к династии, к дому Давида; оба обстоятельства важны в глазах людей и, по-видимому, небезразличны Богу. Несколько упрощая, мы вправе сказать, что первое (происхождение по плоти) состоялось в силу рождения Господа от Его Пречистой Матери, второе (социальное преемство) – в силу юридического отцовства св. Иосифа; юридического не в смысле соблюдения формальности, но в смысле ответственности перед лицом Бога и людей. Как писал св. Ефрем Сирин: «Род Давида пребывал даже до Обручника Марии — Иосифа, рождение которого произошло естественно. Ради рода Давидова была сия слава, потому во Христе и семя, и род Его достигли своего назначения». Св. Иосиф удостаивается того, что Сама Богородица говорит о нем Сыну: «отец Твой» (Лк 2.48).

В Боговоплощении, в рождестве Господнем  явилась Божественная святость, присущая Христу и уже озарявшая изначально избранную для этого Его Мать. Мы верим, что святость Давида указывает путь в направлении к святости Воплощения, но как еще велика дистанция!  Между тем в Иосифе совершенной высоты достигла та совершенно человеческая праведность, которую мы также чтим – и легче видим – в Давиде. Это та праведность, которая постоянно утверждает себя в преодолении человеческой ограниченности. Как мы помним из Писания, по обручении Марии с Иосифом «оказалось, что Она имеет во чреве» (Мф. 1.18); видя это и еще не догадываясь о причине, св. Иосиф, по традиционному мнению, соблазнился, подумав дурно о Пресвятой Деве; тот же св. Ефрем описывает его терзания: «дело было неслыханное (…) Иосиф видел лицо Её радостным, чрево же непраздным». Но этот соблазн только возвысил Иосифа, пробудив в нем благородную скорбь, жалость и готовность простить и помочь, превосходящие даже благочестивое желание следовать букве Закона. Как писал Златоуст: «Так как оставить Её у себя казалось противным Закону, а обнаружить дело и представить Её в суд значило предать Её на смерть, то он не делает ни того, ни другого, но поступает уже выше Закона». Ангел, тотчас посещающий Иосифа во сне, говорит ему: «Не бойся принять жену твою», то есть не бойся ни греха, ни ошибки в том, чтобы составить с Марией семью перед лицом Бога и людей; и не бойся принять Её Сына как своего.

В этой речи ангела — и ободрение св. Иосифа как праведника, цадика, для которого Закон наполнен духовным содержанием, и провозвестие новизны наступающей эпохи, в том числе и другого видения, посланного Петру и меняющего весь облик мира: «Что Бог очистил, того не почитай нечистым» (Деян. 10.16).

Так оказывается основано Святое Семейство, являющееся идеальным образцом семьи (по святости и согласию членов), но вместе с тем и эксцентричным примером, совершенно непригодным в качестве общей модели (по исключительности всего происходившего, по девству и материнству супруги, по приемности отцовства и по особенности внутрисемейной иерархии). Здесь действительно есть «но», усложнившее историю культа Святого Семейства и св. Иосифа.
Супруг девственницы, Иосиф вполне понятным образом был на уме и устах ревнителей воздержания и целибата, и все сложности этой части церковной традиции коснулись того, как вспоминают и чтут Обручника. Достаточно вспомнить многочисленные попытки подражать в девственных браках той бестелесной связи, которая установилась между Богородицей и Её супругом; эти попытки, ориентированные на Святое Семейство, но без Богомладенца, в самом деле выплескивали с водой Ребенка.

Предание, сохраняемое в Церкви о подробностях жизни св. Иосифа, в основном легендарно. По одной из господствующих версий, в свое время изложенной и поддержанной Евсевием Кесарийским, Иосиф был стар в пору обручения, и «братья Иисусовы» суть его сыновья от первого брака. По другой – Иосиф был молодым девственником, и «братья Иисусовы» суть его племянники. Каждая из этих ветвей традиции далее ветвится вновь. Церковная культура сохранила множество образов Обручника, противоречащих друг другу. Существует обширная богословская иосифологическая традиция, в пределах которой находится место и утверждению о непорочном зачатии св. Иосифа, и острой критике таких воззрений.

Но есть повествование Евангелия и подразумеваемая им реальность. Поражает сама мысль о том, как Бог доверился людям, войдя Ребенком в семью; как Он избрал Себе достойного праведника опекуном, как этот праведник растил Его, помогал Ему, наставлял, тревожился о Нём. Человек, удостоенный такой близости к Богу – не просто пространственной или житейской, но в смысле семейного пребывания вместе, семейной «благой тесноты». Его подвиг праведности, освещенный Солнцем правды не только свыше, но изнутри, никогда не будет понятен нам до конца; и в то же время он весь дан нам в словах Писания.