Интервью Папы Франциска. Часть II

Франциск – первый Папа-монах с 1831 года, когда понтификом был избран камальдул Григорий XVI.

— Монахи – это пророки. Они избрали путь следования за Иисусом, подражая Его жизни в послушании Отцу, в бедности, жизни в общине и целомудрии. Обеты не могут превращаться в карикатуру, иначе жизнь в общине превратится в ад, а целомудрие станет жизнью старого холостяка. Обет целомудрия должен быть обетом плодовитости. В Церкви монахи особым образом призваны быть пророками, которые свидетельствуют о том, как Иисус жил на этой земле, и возвещают, каким будет Царствие Божие в своем совершенстве. Монах никогда не должен отказываться от этого пророческого измерения. Это не означает противостояния иерархии Церкви, даже если пророческое служение и иерархическая структура не совпадают друг с другом. Я говорю о позитивном предложении, в котором не должно быть страха. Подумаем о том, что делали великие святые, монахи и монахини, начиная со святого Антония. Быть пророком, это иногда значит делать ruido (шум), я не знаю, как это сказать… Пророчество делает шум, можно было бы сказать, что оно вносит смуту. Его харизма, это быть закваской в тесте: пророчество возвещает дух Евангелия.

***

Необходимо расширить пространство для более явного женского присутствия в Церкви. Я боюсь решения, которое предлагают «мачо в юбках», потому что у женщины другой склад, нежели у мужчины. Речи о роли женщины, которые я зачастую слышу, часто вдохновлены мачистской идеологией. Женщины ставят вопросы, на которые нам надо ответить. Церковь не может быть собой без женщин,  и той роли, которую они играют. Женщины необходимы ей. Мария, женщина, важнее епископов. Я говорю это, потому что не нужно смешивать должность и достоинство. Надо больше трудиться, чтобы разработать углубленное богословие женщины. Только когда будет пройден этот этап, станет возможным лучше поразмышлять о внутреннем функционировании Церкви. Женский гений необходим там, где принимаются важные решения. Сегодняшний вызов таков: размышлять о конкретном месте для женщины, также и там, где в разных сферах Церкви осуществляется управление.

***

То, что я сказал в Рио, имеет значение относительно времени. Искать Бога в прошлом или будущем, это искушение. Бог, безусловно,  есть в прошлом, поскольку Он  пребывает в тех следах, что оставил. Он есть и в будущем как обетование. Но Бог «конкретный», если можно так сказать, находится в сегодняшнем дне. Поэтому иеремиады никогда не помогут нам обрести Бога. Стенания, которые обличают «варварский» мир, в конце концов, порождают внутри Церкви желание либо просто поговорить, либо начать защищаться. Нет, Бога можно встретить именно сегодня.

Бог проявляет себя в откровении истории, во времени. Время запускает процессы, пространство кристаллизует их. Бог пребывает во времени, в текущих процессах. Нам надо скорее запускать процессы, иногда длительные,  нежели занимать пространство власти. Бог проявляет себя во времени и присутствует в исторических процессах. Это подталкивает к тому, чтобы особое внимание уделять действиям, которые порождают новую динамику. Это требует терпения и ожидания. 

Встречать Бога во всем – это не эмпирическая «эврика!». По сути, нам всегда хочется зафиксировать нашу встречу с Богом с помощью эмпирического метода. Но Бога встречают не так. Его встречают в «веянии тихого ветра», которое ощутил пророк Илия. Органы чувств, которые воспринимают Бога, это то, что святой Игнатий называет «духовными чувствами». Чтобы встретить Бога, Игнатий просить навострить духовные чувства вместо того, чтобы использовать чисто эмпирический подход. Нужен созерцательный подход:  чувствовать, что идешь правильным путем понимания и любви по отношению к вещам и ситуациям. Знаком станет глубочайший мир, духовное утешение, любовь к Богу и всему сущему в Боге».

***

Риск искать и находить Бога во всем сущем состоит в стремлении слишком четко все выразить, сказать с человеческой уверенностью и дерзостью: «Бог здесь». В таком случае мы найдем лишь Бога с человеческими мерками. Правильному подходу учит святой Августин: искать Бога, чтобы находить Его, и находить Его, чтобы снова искать. Часто мы ищем наощупь, как во многих библейских отрывках. Таков опыт наших отцов в вере, которые являются примером для нас. Надо перечитать 11 главу Послания к Евреям. Авраам идет, не зная, куда, движимый верой. Все наши предки в вере умерли, лишь издалека увидев исполнение обетований. Наша жизнь дана нам, не как либретто в опере, где написано все, но она состоит в том, чтобы идти, действовать, искать, видеть… Нам надо начать приключение, чтобы искать, встретить, и позволить Богу искать и встретить нас.

Поэтому Бог всегда первый, Он всегда идет впереди нас. Бог в чем-то подобен цветку миндаля, который зацветает всегда первым. Мы читаем об этом у пророков. Так Бога и можно встретить, только когда идешь по пути.

***

Если христианин – законник или ищет возвращения прежнего, если хочет, чтобы все было ясно и надежно, то он не найдет ничего. Традиция и память о прошлом должны помогать нам, чтобы в нас была отвага открыться Богу в новых сферах. Тот, кто сегодня ищет только дисциплинарных решений, кто с чрезмерным тщанием рвется к доктринальной «надежности», кто упорно ищет возврата к утраченному прошлому, у того статичное видение, не терпящее развития. Таким образом, вера становится такой же идеологией, как другие. Что касается меня, у меня есть догматическая уверенность в том, что Бог пребывает в жизни каждого человека. Бог — в жизни каждого. Даже если жизнь человека была катастрофой, разрушена пороками, наркотиками или чем-то иным, Бог пребывает в его жизни. Мы можем и должны Его искать во всякой человеческой жизни. Даже если жизнь человека стала почвой, полной колючек и сорной травы, она всегда остается землей, на которой может прорасти доброе семя. Надо всегда уповать на Бога.

***

Каждое утро я начинаю с молитвы. Я люблю молиться псалмами. Потом я служу мессу и читаю розарий. Что я больше всего люблю, так это вечернее Поклонение Святым Дарам, даже если я рассеян, если думаю о чем-то другом, или когда дремлю на молитве. С семи до восьми часов вечера я пребываю в поклонении. Но я молюсь и про себя, когда сижу у кабинета стоматолога или в другие моменты в течение дня.

Молитва для меня всегда — хранительница воспоминаний (memoriosa), она полна памяти, воспоминаний, моей истории или того, что Господь сделал в Своей Церкви или в отдельно взятом приходе. Это память, о которой говорит святой Игнатий на первой неделе Духовных Упражнений во время милосердной встречи с Распятым Христом. Я спрашиваю себя: «Что я сделал для Христа? Что я делаю для Христа? Что я должен сделать для Христа?» Это память, о которой он говорит в „Contemplatio ad amorem”, когда просит возродить в памяти все полученные блага. Но, главное, я знаю, Господь помнит обо мне. Он никогда не забывает меня. Память, это радикальная составляющая сердца иезуита: это память о благодати, память, о которой идет речь во Второзаконии, память о делах Божиих, которая является основой завета между Богом и Его народом. Это память, которая делает меня сыном, и она же делает меня отцом.