Так начинается множество забавных и поучительных историй, которые повествуют о сходствах и различиях, добродетелях и слабостях нищенствующих братьев, а, в конечном счете, помогают понять специфику харизмы доминиканского и францисканского ордена. Однако мало кто задумывается, что первой в череде этих историй была легенда о встрече основателей двух орденов – св. Доминика и св. Франциска. Многочисленные произведения искусства воспели для потомков дружбу двух святых, а рассказ об их встрече стал неотъемлемой частью как доминиканской, так и францисканской традиции. На протяжении многих столетий легенда живет собственной жизнью и остается востребованным сюжетом проповедей. Она даже облегчает жизнь братьям: в день памяти св. Доминика братья проповедники по обычаю могут насладиться отдыхом, пригласив для произнесения гомилии францисканца; точно так же отдыхают в день памяти своего основателя и братья меньшие, приглашая попотеть за амвоном доминиканца.
И все же, слушая рассказ о встрече двух святых, невозможно удержаться от сомнений: имеем ли мы дело с реальным фактом или с благочестивой легендой, придуманной братьями в период становления орденов? В представленном сегодня читателю очерке собраны мнения исследователей относительно существующих свидетельств о встрече – а, точнее, о встречах Франциска и Доминика. Адекватное восприятие информации, взятой из очень специфических источников, представляющих собой нечто среднее между агиографией и историческим нарративом («Жития братьев ордена Проповедников», «Цветочки св. Франциска», «Деяния блаженного Франциска»), невозможно без знания некоторых особенностей средневекового менталитета.
Поразительной чертой средневековой цивилизации было стремление видеть мир таким, каким он должен быть, а не таким, каким он предстает нашему взору здесь и сейчас. Иными словами, средневековье стремилось видеть в мире и человеке непреходящий Божий замысел, который обладает существованием в гораздо большей степени, нежели изменчивый мир, находящийся в постоянном становлении. Взгляд средневекового историка или богослова может показаться рассеянным, так как часто не замечает «милых сердцу мелочей». Обстоятельства и детали, притягивающие современных исследователей, в гораздо меньшей степени волновали историописателей Средневековья, оценивавших события с точки зрения Вечности. Таким образом, скудость информации, отсутствие точной датировки и конкретизации местоположения, сама по себе не указывает на достоверность или недостоверность упомянутого события.
Созидать в тексте мир таким, «каким он должен быть», означало видеть в истории нечто большее, чем «события в том
порядке, в котором они произошли» (Энгельберт Адмонский). Это означало увидеть над «правдой» — Истину. Прогуливаясь по лесу под руку с девственницей и заслышав шевеление в кустах, средневековый историк (допустим, что они довольно часто прогуливались вечерами в компании девственниц) видел в кустах вполне реального единорога. Многократно прочитанные тексты предшественников подсказывали ему, какова истинная реальность. Серьезное отношение к идее общения святых подсказывало авторам текстов о жизни первых братьев, что даже на грешной земле это общение обладает большей истинностью, чем многие другие события. Между св. Домиником и св. Франциском с точки зрения Неба воистину существовало общение – общение духа, любви, проповеди, бедности: оставалось лишь «рассмотреть» их земную встречу во множестве повседневных «фактов». В конце концов, как писал великий историк и учитель Церкви Беда Достопочтенный, «называя вещь, мы даем ей существование».
порядке, в котором они произошли» (Энгельберт Адмонский). Это означало увидеть над «правдой» — Истину. Прогуливаясь по лесу под руку с девственницей и заслышав шевеление в кустах, средневековый историк (допустим, что они довольно часто прогуливались вечерами в компании девственниц) видел в кустах вполне реального единорога. Многократно прочитанные тексты предшественников подсказывали ему, какова истинная реальность. Серьезное отношение к идее общения святых подсказывало авторам текстов о жизни первых братьев, что даже на грешной земле это общение обладает большей истинностью, чем многие другие события. Между св. Домиником и св. Франциском с точки зрения Неба воистину существовало общение – общение духа, любви, проповеди, бедности: оставалось лишь «рассмотреть» их земную встречу во множестве повседневных «фактов». В конце концов, как писал великий историк и учитель Церкви Беда Достопочтенный, «называя вещь, мы даем ей существование».
Святой Доминик и Франциск одновременно находились в Риме на момент окончания Четвертого Латеранского Собора в 1215 году. Безусловно, это не значит, что они встретились, но такую возможность исключать нельзя. Наверняка им рассказали друг о друге, и очень вероятно, что святые познакомились. О якобы состоявшейся встрече сообщает доминиканец Жерар де Фраше (1205 – 1271), автор “Vitae fratrum ordinis praedicatorum” («Жития братьев ордена проповедников»). Это практически единственное свидетельство о встрече Франциска и Доминика, оставленное доминиканцами, все же остальные принадлежат францисканцам. Жерар де Фраше ответил на просьбу двух генеральных капитулов (хотя, возможно, сам и был инициатором этой идеи), чтобы все провинции прислали рассказы о жизни первых братьев «ad utilitatem futurorum» (для пользы грядущих поколений).
Легенда гласит, что как-то ночью Доминик, по обыкновению своему, молился. Он увидел разгневанного на мир Христа и Его Матерь, 
которая, чтобы умилостивить Спасителя, указывала Сыну на двух праведных мужей. В одном из них Доминик узнал себя, другой же был ему неизвестен. На следующий день в одном из храмов он увидел бедняка, и узнал в нем человека, который предстал ему в ночном видении. Доминик подошел к Франциску и рассказал о том, что Господь открыл ему, и «сердца их слились воедино в этих объятиях и словах». Этому эпизоду и посвящена знаменитая фреска Фра Анжелико. Даже если это событие и не является историческим, оно истинно по сути, поскольку в тяжелые для Церкви времена и Франциск, и Доминик своей проповедью преобразили средневековую Европу. Святой Франциск проповедует прежде всего отречение от пустой славы мира дольнего и нищету ради Христа, который сам явился ему со словами: «Франциск, иди и восстанови дом мой, преданный запустению». Доминик же, днем встречая сотни самых разных людей, которые нуждались в наставлении и утешении – от еретиков до паломников и монахов — и проповедуя им ради спасения их душ, молился ночи напролет: «Господи, что будет с грешниками?!» Папа Иннокентий III в конце концов поддержал два новых ордена, стремящихся к повсеместной проповеди Евангелия ради укрепления страдающей Церкви Христовой. Эта легендарная встреча стоит у истоков множества священных изображений, а, может, и наоборот порождена ими; это заслуживает отдельного исследования, мы же пока ограничимся публикацией репродукций Фра Анжелико (1400-1455) и Беноццо Гоццоли (1420—1497).
которая, чтобы умилостивить Спасителя, указывала Сыну на двух праведных мужей. В одном из них Доминик узнал себя, другой же был ему неизвестен. На следующий день в одном из храмов он увидел бедняка, и узнал в нем человека, который предстал ему в ночном видении. Доминик подошел к Франциску и рассказал о том, что Господь открыл ему, и «сердца их слились воедино в этих объятиях и словах». Этому эпизоду и посвящена знаменитая фреска Фра Анжелико. Даже если это событие и не является историческим, оно истинно по сути, поскольку в тяжелые для Церкви времена и Франциск, и Доминик своей проповедью преобразили средневековую Европу. Святой Франциск проповедует прежде всего отречение от пустой славы мира дольнего и нищету ради Христа, который сам явился ему со словами: «Франциск, иди и восстанови дом мой, преданный запустению». Доминик же, днем встречая сотни самых разных людей, которые нуждались в наставлении и утешении – от еретиков до паломников и монахов — и проповедуя им ради спасения их душ, молился ночи напролет: «Господи, что будет с грешниками?!» Папа Иннокентий III в конце концов поддержал два новых ордена, стремящихся к повсеместной проповеди Евангелия ради укрепления страдающей Церкви Христовой. Эта легендарная встреча стоит у истоков множества священных изображений, а, может, и наоборот порождена ими; это заслуживает отдельного исследования, мы же пока ограничимся публикацией репродукций Фра Анжелико (1400-1455) и Беноццо Гоццоли (1420—1497).
В труде «Доминик, или благодать Слова», Ги Бедуэль ОР говорит, что встречу святых на Латеранском Соборе надо воспринимать прежде всего в духовном смысле: «Практически в то же время, когда Доминик полагал фундамент своего Ордена у подножия Пиренеев, у Богоматери в Пруйль, Франциск закладывал основы своего Ордена у Божией Матери Ангельской, что у подножия Апенинов. Древние храмы Божьей Матери были для обоих краеугольным камнем строения. Церковь Пресвятой Девы в Пруйль была любимым местом Доминика, храм Божьей Матери Ангельской был уголком земли, для которого было особое место в огромном, отстраненном от всего мирского, сердце Франциска. Оба святых начали общественное служение с паломничества в Рим, оба вернулись туда, прося Папу о формальном утверждении Орденов. Как Доминик, так и Франциск, собрали монахов, монахинь и мирян, живущих по суровому, но гибкому уставу, делая из трех Орденов единую силу, сражающуюся ради Иисуса Христа оружием естества и благодати; с той разницей, что Доминик сначала основал женскую ветвь, а Франциск мужскую. Тот же самый Папа, Гонорий III, утвердил оба Ордена апостольской буллой, а канонизировал обоих праведников один и тот же Папа Григорий IX. Наконец, оба Ордена, в одно и то же время, вскоре после кончины их основателей, подарили Церкви величайших Учителей всех времен: в Ордене Доминика это святой Фома, а в Ордене Франциска – святой Бонавентура».
О второй возможной встрече Доминика с Франциском во францисканской традиции существует два рассказа, в «Actus b. Francisci et sociorum eius» («Деяния блаженного Франциска и его товарищей») и во «Fioretti» («Цветочки»). Эта информация подтверждается и свидетельством Пьера Жана-Олье (†1298).
Достоверно известно, что весь Великий Пост 1213 года святой Доминик провел в Каркассоне, замещая епископа Ги де Во-де-Серне, 
который, отправляясь во Францию, оставил Доминика в качестве викария in spiritualibus (в духовных делах). Доминик воспользовался этой ситуацией, чтобы неутомимо проповедовать в соборе святого Назария, а жил в доме епископа вместе с канониками. Одного из каноников звали Раймонд Барро (Баррави). В 1219 году в Париже он снова встретился со святым Домиником, который рассказал ему о встрече со святым Франциском, произошедшей в Порциункуле за год до этого. Впоследствии Барро стал францисканцем, и в 1261 году в Безье, будучи уже в преклонных летах, он рассказал об этом Пьеру Жану-Олье, который так написал об этом событии:
который, отправляясь во Францию, оставил Доминика в качестве викария in spiritualibus (в духовных делах). Доминик воспользовался этой ситуацией, чтобы неутомимо проповедовать в соборе святого Назария, а жил в доме епископа вместе с канониками. Одного из каноников звали Раймонд Барро (Баррави). В 1219 году в Париже он снова встретился со святым Домиником, который рассказал ему о встрече со святым Франциском, произошедшей в Порциункуле за год до этого. Впоследствии Барро стал францисканцем, и в 1261 году в Безье, будучи уже в преклонных летах, он рассказал об этом Пьеру Жану-Олье, который так написал об этом событии:
«От святого и досточтимого отца Барро (Баррави), некогда бывшего каноником в Каркассоне, а затем ставшего францисканцем, я дважды слышал проповедь, которую он обращал к послушникам, когда послушником был и я сам (1261), о том, что, будучи еще каноником и изучая богословие в Париже, он слышал слова блаженного Доминика, с которым он когда-то был каноником в Каркассоне и стал его другом, о том, что он и его Орден взяли пример с блаженного Франциска и его братьев в отречении от всякой собственности. Действительно, придя в Италию, по пути в Римскую Курию, чтобы попросить утверждения Ордена, в Ассизи он увидел Франциска и тысячи братьев, собравшихся на генеральный капитул. Восхитившись тем, как Бог давал им в изобилии и тщанием верных все необходимое на день, без откладывания запасов на завтра, по возвращении Доминик заявил братьям, что они могут в безопасности оставаться безо всякой собственности, поскольку он видел и удостоверился, что так обстоят дела у Франциска в его Ордене».
Умбер-Мари Викер ОР в своих хрестоматийных трудах «История святого Доминика» и «Доминик и его проповедники» подробно изучает эту информацию и находит ей подтверждение, однако, история становится почти детективной, поскольку выясняется, что в Каркассоне похоронено два священника по фамилии Барро, живших в тринадцатом веке, и не очень понятно, кто из них рассказывал о своей встрече с Домиником.
Исследователь говорит о том, что, несмотря на достоверность рассказа о встрече святых Франциска и Доминика, основатель Ордена 
Проповедников не мог присутствовать на капитуле, который утвердил Орден Францисканцев, поскольку в то время сам Доминик был в Лангедоке. Единственный капитул Братьев Меньших, на котором он мог присутствовать, состоялся 3 июня 1218 года в Порциункуле. Тем не менее, информация, переданная Олье, вероятно, пример чрезмерного «благочестия»: в 1219 году Доминик не мог сказать Барро о том, что они с братьями отказались от собственности, это анахронизм. С другой стороны, он вполне мог сослаться на пример францисканцев, который произвел на него впечатление, чтобы убедить братьев отказаться от собственности. Как говорит Умбер-Мари Викер о Доминике, «другая черта его темперамента в том, что если он умеет брать на себя ответственность как руководитель, когда речь идет об управлениями братьями, то в том, что касается развития Ордена, он не использует свой авторитет. Законодательство рождается из убеждения и общего решения братьев».
Проповедников не мог присутствовать на капитуле, который утвердил Орден Францисканцев, поскольку в то время сам Доминик был в Лангедоке. Единственный капитул Братьев Меньших, на котором он мог присутствовать, состоялся 3 июня 1218 года в Порциункуле. Тем не менее, информация, переданная Олье, вероятно, пример чрезмерного «благочестия»: в 1219 году Доминик не мог сказать Барро о том, что они с братьями отказались от собственности, это анахронизм. С другой стороны, он вполне мог сослаться на пример францисканцев, который произвел на него впечатление, чтобы убедить братьев отказаться от собственности. Как говорит Умбер-Мари Викер о Доминике, «другая черта его темперамента в том, что если он умеет брать на себя ответственность как руководитель, когда речь идет об управлениями братьями, то в том, что касается развития Ордена, он не использует свой авторитет. Законодательство рождается из убеждения и общего решения братьев».
Безусловно, не Франциск открыл для Доминика жизнь в радикальной бедности, поскольку он жил ею с 1206 года. Вряд ли Бедняк из Ассизи мог дать совет и относительно устройства монастырей проповедников, поскольку в то время Франциск не хотел иметь постоянных монастырей и предполагал, что братья меньшие будут заниматься, прежде всего, ручным трудом.
Согласно преданию францисканцев, о котором Умбер-Мари Викер свидетельствует как об имеющем твердое основание, еще одна встреча Доминика с Франциском состоялась в Риме у кардинала Уголина Остийского, который хотел более тесно приобщить святого Доминика к своей миссии в Ломбардии. Кардинал хотел рукоположить в епископы Франциска и Доминика, «две путеводные звезды мира», как говорит о них биограф святого Франциска, Томмазо да Челано. Тогда и Доминик, и Франциск, еще раз категорично отказались от епископской кафедры. С кардиналом Доминика связывала крепкая дружба. Позднее кардинал был избран Папой и взял имя Григория IX. Он-то и канонизировал Доминика.
Мнения историков расходятся относительно датировки встречи. Одни (как, например, У. М. Викер) полагают, что она состоялась в 1221 году, другие (ALTANER, Beziehungen) придерживаются мнения о том, что первая встреча Франциска с Уголином состоялась уже в октябре 1218 года, что, тем не менее, не отрицает возможности более поздней встречи двух святых у кардинала. В 1221 году Орден уже был достаточно хорошо сформирован, чтобы Уголин решил сделать Доминику предложение взять ответственность за миссию в Ломбардии.
Легенда о встрече двух святых – нечто большее, чем просто занимательная история из жизни Средневековья.
Общение святых – в буквальном его значении – показывает, что любые действительно стòящие идеи и замыслы рождаются и обогащаются во время встреч, разговоров, обсуждений и другого рода посиделок и даже (о, ужас!) тусовок. Святые щедры, в том числе щедры на общение. Щедростью своей встречи они продолжают делиться с нами и тем дают прекрасный урок.
Встреча Доминика и Франциска показывает, что две орденские харизмы – это лишь две стороны одной медали — Любви. Когда одежда сброшена к ногам отца (св. Франциск), все имущество роздано и не осталось ничего – остается отдать лишь голос, проповедующий Христа. Когда услышан призыв к проповеди (св. Доминик), ей отдается все – силы, интеллект, бытовой покой, и остается лишь бедность. В конце концов, если бы этой встречи не существовало, ее стоило бы изобрести.
Анастасия Паламарчук
Юлия Иванова
Список использованной литературы:
Humbert-Marie Vicaire, Histoire de saint Dominique, Editions du Cerf, Paris, 2004
Humbert-Marie Vicaire, Dominique et ses prêcheurs, Cerf Histoire, Paris, 1978
Guy Bedouelle, Dominique ou la grâce de la Parole, Fayard-Mame, 1982
Per Bjørn Halvorsen, Saint Dominique. Du cœur aux frontières de l’Église, Editions du Cerf, Paris, 2011
Gérard de Frachet, Vies des Frères (Vitae Fratrum), P. Lethielleux, Paris, 1912
