… Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца (Мф 18:10)

Но есть дети, у которых такого счастья не было: «В интернате я уже давно, можно сказать, всю жизнь. Мои родители не могли меня оставить, когда я родилась. Или не хотели. Почему — об этом мне не сказали. Во всяком случае, не сказали точно… Только что-то про «так сложились обстоятельства». А что это значит? Непонятно. … Сейчас я думаю, что они просто не захотели меня оставить. Наверное, ждали мальчика, а не девочку. По-моему это несправедливо. Раньше, когда я была еще маленькая, я всё время искала своих родителей … на прогулке, в магазине — смотрела на людей». Г. Мёбс. Воскресный ребёнок. Самокат, 2014. 6+

И была бы невыносимой эта боль длиною самое меньшее в детство, если бы не поразительная грань той великой радости, которую на днях возвестит нам Ангел Господень: «Забудет ли женщина грудное дитя свое, чтобы не пожалеть сына чрева своего? но если бы и она забыла, то Я не забуду тебя». (Ис 49:15). И кто не знает, как часто Младенец, Который грядёт в мир, будет изливать любовь Отца через нас, идущих сейчас к вифлеемским яслям? Вот как это может быть…

Мне кажется, мы были вместе всегда: Сергей, Саша и я. Сейчас даже не верится, что когда-то я жила сама по себе, совершенно не зная этих двух, таких дорогих для меня, человек. Я крутилась по своей орбите в своей крохотной системе, и не было для меня других. Мимо летели метеориты—быстрые, холодные, не мои. Космос был чёрен и безмолвен. Неужели это было? Было.

Когда-то я жила одна, я помню. А где-то глубоко во мне зрела Мечта. Потом появился Сергей, и я поняла, что Мечта была о нём. Он, наверное, тоже что-то понял, потому что втянул меня из моего космоса в свой. В наш. Мы поженились. И наш новый мир оказался удивительно ярким и добрым. Мы жили долго и счастливо, и каждый день только усиливал нашу уверенность: да, вот оно, настоящее! Это — мой человек, моя Мечта была о нём. Он жил где-то до встречи со мной, думал, трудился, боролся, а потом — такое бывает раз в миллион лет — галактики пересеклись, и мы встретились, и наступила наша общая жизнь. Это удивительно и непостижимо в своей красоте, но всё-таки отчасти поддаётся осмыслению. Я даже могу поверить, что наша встреча — не совсем чудо. Хотя и с трудом.

Но как нашла нас Александра? Из какой галактики пришла к нам она? В каких мирах обитала до нашей Встречи? Вот что по-настоящему загадочно!

Как делятся клетки внутри мамы, я понимаю: две, четыре, восемь… Я прочитала много книжек про беременность, когда сама пребывала в ожидании Саши и потихоньку превращалась в передвижной бассейн для одного пловца. Я лежала с подложенной под взрослый, очень заметный, живот подушкой, ела яблоки, богатые витаминами, и читала книжки. А где-то внутри зрел крохотный человечек и знать ничего не знал про умных профессоров, исследовавших его, человечка, развитие и написавших умные книжки в помощь молодым мамам. «На второй неделе плод похож на запятую, на четвёртой—на цилиндрик, а к шестой он уже напоминает маленькую пирамидку!»…

Да, счисление дней шло не в сутках, а в миллиметрах, на которые подрос малыш. Остальное время считалось неделями: четвёртая неделя беременности, шестая… Как это не скоро—сороковая! Книжки рассказали невидимое глазом, но понятное. Только умозрительно понятное, но всё равно — доступное: тело формировалось по своим законам, постепенно и неуклонно, как все. Это я поняла. Но откуда взялась Саша, моя Саша—сгусток лукавства и обаяния, коктейль из озорства и ласки? Откуда?

Вот она, ходит в своём стареньком синем сарафане, как всегда, перемазанная чем-то, как всегда — недовольная, что не дали сладкого больше, чем положено. Вот она, волочит потрёпанного мишку за полуоторванный хвост. Мишка только что из ванной, он принимал прописанные Сашей водные процедуры вместе с моей зимней шапкой и сборником рассказов Дины Рубиной. Я люблю её, мою Сашу—люблю и её вечное недовольство, и хвостики-колечки, и удивлённый взгляд голубых глаз. Люблю даже рассчитано заискивающий тон, с которым она ластится ко мне и просит: “Ма-мам, най (дай) мняку!”. Неужели это ОНА была когда-то пирамидкой, а ещё раньше—запятой? А ещё раньше… Неужели её когда-то могло не быть?

Давным-давно, когда Саши всё-таки не было на свете… нет, я лучше скажу — в то, время, пока мы ещё не встретились с ней… Так вот, давно, до нашей встречи, я всё равно была уверена, что КОГДА-НИБУДЬ у меня будет дочка, маленькая и кудрявая. Я так и называла её про себя — Маленькая Кудрявая Девочка. Я чувствовала, как это несправедливо — что мы ещё не встретились. Ведь мне было без неё трудно. И тогда я написала ей стихи. Я ещё не знала, что этой девочкой будет Саша. Стихи назывались

Мы были всегда — мама, папа, Саша. Просто было время ДО встречи, время ожидания.

Мы верили, что пройдёт это время, и мы встретимся, и будем все вместе. Девять месяцев какие-то непостижимые соки перебегали от меня в человечка, из неведомых тонких ниточек свивались невидимые ткани, и в эту новую материю вплеталась наша вера, становясь частью нового существа. И вот настал миг — и наша вера появилась на свет, обретшая плоть, голос и цвет глаз. Она пришла и стала называться Александра.

Недавно в парке я слышала, как бабушка стращала расшалившегося внука:

— Не лезь в сугроб! Вот закопаешься в снег, и не станет тебя нигде!

Мальчик замер от ужаса. Там, в сугробе, была не какая-нибудь обычная опасность, вроде машины или грязной лужи. И даже не медведь страшный, которым пугают детей. Там было НИЧТО!

— Вот заберёшься в сугроб, и не будет тебя совсем!

Мальчик выскочил из снега, плачущий и несчастный. Он не знал, бедняжка, что так не бывает — чтобы человека нигде не было.

Так не бывает! Пока мы не встретили Сашу, мы ждали её, ждали с верой, ведь она БЫЛА, пусть и невидимая до времени. Когда она появилась в нашем мире, крохотная, беззащитная, один на один с чужим пугающим космосом, — мы удержали её в нашей галактике любовью. И грели её, и ласкали, пока она не увидела наш мир, не освоилась в нём и не поняла: это — её дом. Ведь дом — место, где любят. И постепенно из маленького метеоритика, одиноко летящего в ночи, наша Саша превратилась в подросшую и очень бойкую планетку, резво скачущую по своей орбите в поле зрения родителей. Начало её бега ещё застал мой дедушка, патриарх нашей планетной системы.

Когда дедушка покинул нас, я долго не могла сказать о нём «был». Я и теперь не могу. Говорю в настоящем времени: «есть». Он ушёл, но ведь эта разлука не навсегда. Я знаю, что где-то есть для него новая орбита, на которую надеюсь прибыть и я. И там увидим и узнаем друг друга — по той силе, что держит людей вместе и в жизни, — силе любви. Если любить, то даже одинокие, летящие в холодном космосе метеориты выходят на твою орбиту и становятся преданными спутниками, планетами-друзьями. А уж человек точно никуда не исчезнет. Просто не сможет.

Мы всегда были вместе—мама, папа, Саша. И всегда будем. Наши орбиты сплелись в неразрывный космический венок, и три наших планеты теперь вечно в поле любви друг друга. Мы всегда были вместе, и всегда будем. И пусть пребывают с нами сии три: вера, надежда, любовь. На таковых нет и смерти…

Быть мамой —значит забывать о себе, с раннего утра и до позднего вечера думать о пропитании ближнего, подавать страждущим щедрой рукой, делать это вовремя и с любовью. Быть мамой—значит отдавать.

Быть мамой — значит быть выносливой.Не изнемогать, когда трудишься. Через
“не могу” подниматься и убирать, готовить, мыть, стирать, гладить и приводить
в порядок; одевать, причесывать, веселить, наставлять, утешать, убаюкивать, даже не помышляя об отдыхе. Быть мамой значит быть сильной.

Быть мамой — значит быть изобретательной. Придумывать, как из двух старых
кофточек соорудить новую, конструировать карнавальные костюмы, сочинять пироги,
супы и компоты. Быть мамой значит обладать недюжинной фантазией.

Быть мамой – значит располагать ответами на все вопросы. Совершенно точно зная, где живут звезды и сколько иголок у дикобраза, все-таки брать с полки энциклопедию и по ночам читать, читать, читать… Быть мамой – значит  всегда учиться.

Быть мамой — значит выступать адвокатом и прокурором в одном лице, разбирая бесконечные «он первый начал», «а чего она…». Быть мамой значит быть мудрой.

Быть мамой – значит быть оптимисткой. Глядя, как дочка в сотый раз проливает чай на скатерть и хлопает дверью, верить, что эта девочка когда-нибудь превратится в изящную девушку. Быть мамой – значит не терять надежды.

Быть мамой – значит  вновь и вновь открывать сердце тому, кто причиняет тебе сильную боль. Это значит – несмотря ни на что, обнимать и петь колыбельные на ночь. Быть мамой значит уметь терпеть и прощать.

Быть мамой – значит понимать и принимать. Воспринимать чужую боль как свою, разделять огромное горе из-за сломанного цветка или улетевшего жука; уметь радоваться маленьким радостям, ведомым только детям, и вместе с ними смеяться над тем, что действительно смешно, а не принято считать таковым. Это значит видеть мир глазами своего ребенка, идти вместе с ним по жизненному пути, нежно помогая преодолевать трудности, и всегда быть готовой прийти на помощь.  Быть мамой – значит любить.

Быть мамой – значит, умея все, понимать свою слабость, и, вставая или ложась, готовя или гладя, молиться, чтобы Господь упас, уберег, сохранил, наставил, уврачевал близких и дорогих, и чтобы блаженный тяжкий труд материнства продолжался еще многие, многие годы…

Н. Савушкина, глава из книги «Мама, папа, Саша».