Сегодня крест предстает пред верными не как орудие страдания, жестокой необходимости жизни, и даже не как путь следования за Христом, а как то, что ведет к славе, как повод для хвалы, а не для скорби. Этот праздник напоминает нам о событиях, разнесённых во времени. Первое из них – освящение двух базилик во времена императора Константина – на Голгофе и на Гробе Господнем, в 325 году. Второе произошло в седьмом веке: это победа христиан над персами, благодаря которой мощи святого Креста с триумфом вернулись в Иерусалим. Со временем праздник приобрел самостоятельное значение. Он стал прославлением тайны Креста, который из позорного орудия казни был превращен Христом в орудие спасения.
Литургические чтения сегодняшнего дня отражают эту многоплановость. Второе чтение предлагает нам знаменитый гимн из послания к Филиппийцам, в котором крест предстает как причина превознесения Христа, который «уничижил себя самого, приняв образ раба, сделавшись послушным даже до смерти, и смерти крестной. Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца». Евангелие так же говорит о кресте как о событии, в котором «должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий, верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную».
Истории известны два основных способа изображения Креста и Распятого. Для удобства назовем их древним и современным. Древний стиль, которым можно полюбоваться на мозаиках в древних базиликах и на романских распятиях, это изображение Христа во славе, торжествующего, исполненного величия. Крест, зачастую представленный без Распятого, украшен драгоценными камнями и представлен на фоне звездного неба, а под ним находится надпись: “Спасение мира» («Salus mundi»), как на знаменитой мозаике в Равенне.
На деревянных романских распятиях Христос изображен в царских и священнических одеждах, у Него открыты глаза, Он смотрит прямо перед Собой, на Его лике ни тени страдания, Его взгляд – взгляд победителя и триумфатора, а глава украшена не тернием, а короной из драгоценных камней. Это иллюстрация к стиху из гимна: «Бог восцарствовал на древе» («Regnavit a ligno Deus»). Иисус говорил о Кресте именно в таком тоне, как о своем вознесении: «И когда я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе» (Ин 12, 32).
Современный стиль изображения возник в эпоху готики и все больше утверждался, став в конце концов стандартным способом изображения Распятого в современную нам эпоху. Наиболее радикальным примером такого стиля является Распятие Маттиаса Грюневальда, помещенное в Изенгеймском алтаре. Руки и ноги Христа скорчены, мы видим агонию Распятого, увенчанного венцом из терния, все тело Иисуса изранено. Распятия Веласкеса и Дали, как и многие другие, относятся к этому же типу.
Оба стиля проливают свет на один из аспектов тайны. Современный стиль, драматический, реалистичный, мучительный, изображает Крест, если можно так сказать, извне, со стороны, в его жестоком реализме, в тот момент, когда Распятый умирает. Крест предстает как символ зла, страдания мира и ужасающей реальности смерти. Крест указывает на причины, которые привели к нему: ненависть, злобу, несправедливость и грех.
Древний же способ изображения ставил акцент не на причинах, приведших ко Кресту, а на его действии: примирении, мире, славе, уверенности, жизни вечной. Крест, который Павел определяет как «славу» и «хвалу» верующего. Праздник 14 сентября называется Воздвижением Креста, потому что воспоминает как раз «возвышающий» аспект тайны Креста.
К современному взгляду на Крест необходимо присоединить взгляд древний и открыть для себя Крест славный. Если раньше было полезно думать об Иисусе, страждущем и корчащемся на Кресте, поскольку это помогало почувствовать его близость к нашему страданию, то сейчас необходимо посмотреть на Крест иначе. Приведу пример. Мы недавно потеряли близкого человека, который несколько месяцев перед этим тяжко страдал. Не надо продолжать думать о нем, каким он был на смертном одре. Все кончено, и, слишком долго перебирая его страдания, мы лишь умножаем скорбь и искусственным образом поддерживаем ее существование в нашей жизни.
Есть такие матери (говорю о них, не чтобы осудить, а чтобы помочь им), которые, после того, как годами сопровождали своего ребенка на крестном пути, в тот момент, когда Господь призывает дитя к себе, отказываются жить. Им хочется, чтобы все осталось таким, как было при смерти их ребенка, все должно говорить о нем, они постоянно ходят на кладбище. В семье есть другие дети, и им надо научиться жить в этой атмосфере смерти, от чего они получают тяжелые психологические травмы. Любое проявление радости в этом доме выглядит как профанация. Таким людям больше других надо открыть для себя смысл праздника Воздвижения Креста. Теперь не ты несешь крест, а крест несет тебя, крест не давит на тебя, а тебя возносит. Надо подумать о том, что для этого близкого человека «все свершилось». Так смотрели на Иисуса художники древности. Они созерцали Его таким, какой Он есть сегодня: воскресший, прославленный, блаженный, торжествующий, восседающий на престоле Бога вместе с Отцом, который отер всякую слезу с Его очей и дал Ему всякую власть на земле и на небе. Он больше не испытывает судороги и агонию. Я не говорю о том, что всегда можно приказать своему сердцу не думать о том, что случилось, но нужно стремиться к тому, чтобы в нас побеждал взгляд веры. Иначе вообще зачем нужна вера?
Перевод: Юлия Иванова, 2013
