Как выглядел Господь после Воскресения? Ответа на этот, казалось бы, простой вопрос мы не найдем ни у одного богослова. Были мыслители, которые писали о Его внешности, что Он де был уродлив, поскольку с рождения нес на себя печать грехов мира. Другие им возражали, что Он был прекрасен и этим похож на римских богов. Но никто никогда не говорил, каким Его увидели ученики в дни с Воскресения по Вознесение. Для них тогда, в первые часы и дни после страшных событий в Иерусалиме, после всепоглощающей радости встречи, это казалось неважным. Потом, много веков, спустя художники и поэты создадут свою правду происходившего тогда. И каждое поколение будет по-своему отвечать, каким был Господь после Воскресения, как передать, изобразить преображенную плоть.
Великий русский художник Александр Андреевич Иванов тоже задавался этим вопросом. Он создает полотно «Явление Христа Марии Магдалине после Воскресения». Это – его ответ, его переживание тайны Воскресения. В наши дни эта картина находиться в собрании Государственного Русского музее.
Александр Иванов вырос в семье профессора живописи Андрея Ивановича Иванова. Дома он получил первые уроки живописи, приобрел представления о прекрасном. Александру было только одиннадцать лет, когда он поступил в Академию художеств, куда в то время брали совсем еще мальчиков, и с тех пор вся его жизнь была связана с живописью.
Закончив Академию с большой золотой медалью, Иванов получает право на пенсионерскую поездку в Италию. Художник мечтал посетить Святую Землю. Это его желание было связано с тем, что он хотел написать картину, посвященную явлению Мессии людям. Как мы знаем, в результате он создал гигантское полотно «Явление Христа народу», находящееся в наши дни в Третьяковской галерее. Общество поощрения художников не выделило Иванову средств на поездку на Ближний Восток. Однако отказ не уменьшил рвения художника. Он делал множество набросков, создал целый ряд удивительных акварелей, посвященных библейским сюжетам. Читал разнообразную литературу. Ему хотелось создать нечто новое, прежде никем не виденное. Александру Иванову хотелось запечатлеть присутствие Бога в своей картине.
Художник поставил перед собой сложную и практически невыполнимую задачу, над которой бился 28 лет. Тем не менее, ему нужно было отчитываться перед содержавшим его Обществом поощрения художников и перед Академией. Через четыре года после своего отъезда в Европу Иванов создает картину, принесшую ему успех, звание академика и возможность продолжать жить в Италии.
Картина «Явление Христа Марии Магдалине после Воскресения» была сначала выставлена в Риме, а потом прибыла в Петербург, где вызвала восторг и восхищение у требовательной столичной публики. Отец художника написал Александру о том, что полотно «производит сильное впечатление на душу зрителя по чувствам, в ней изображенным». Учитель живописца только и сказал восхищенно: «Какой стиль!». А Общество поощрения художников преподнесло картину Николаю I на день его тезоименинства.
О том, как создавалось полотно мы знаем из писем мастера. Александр Иванов мучительно ищет прекрасные образы. Как выглядел Христос после Воскресения? Художник вглядывается в работы старых мастеров, нередко обращавшихся к выбранной им теме. «Noli me tatgere», «не прикасайся ко Мне» так назывались творения европейцев. Основываются они на Евангелии от Иоанна: «Не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему» (Ин 20,17). Иванов ищет идеального Христа для своей картины. И взгляд его устремляется к Аполлону Бельведерскому и к Христу, созданному его современником, датским скульптором Бертелем Торвальдсеном (на иллюстрации). У него правильные черты лица, темные ниспадающими ровными локонами волосы, нежная кожа и в то же время мужественная фигура. Даже след от раны под ребром почти не заметен. Это не след боли, а простая царапина, которая только подчеркивает линию прекрасной груди. Его фигура, с одной стороны, повернута к зрителю, а с другой – обращена к Марии Магдалине. В жесте Христа нет грубости, нет резкости. В нем все прекрасно: от красиво поставленных ног до изящного поворота головы.
Мучительно писал Иванов и белые одежды Спасителя. Ему хотелось, чтобы это были не просто некие драпировки, прикрывающие наготу, и не оттеночные рисунки, как это было на фресках. Он хотел, чтобы белая ткань передавала некий мистический смысл. И с точки зрения живописного мастерства Александр Иванов достиг невозможного: он сумел написать оттенки белого. Одеяние Христа естественно и воздушно, складки ложатся ровно и только подчеркивают движение и красоту Иисуса.
Мария Магдалина тоже не писалась легко. Живописец искал сложного сочетания эмоций. Улыбка сквозь слезы. Такое редко встретишь. Обычно слезы портят лицо, делают его красным и отечным. Улыбка же, наоборот, может сделать уродливые черты мягче и привлекательнее.
Иванов пишет свою Магдалину с двух женщин. Имя первой модели — Виттория Кальдони, красавица из города Альбано, находящегося недалеко от Рима. Эта дочь бедного винодела отличалось необыкновенной красотой. Ее образ запечатлен не только на живописных полотнах, но и в русской литературе. Н.В. Гоголь пишет о ней в повести «Рим», где прекрасная Виттория предстает под именем Аннунциаты. Интересный исторический факт, что в замужестве эта прекрасная итальянка носила вполне привычную для русского уха фамилию Лапченко.
Григорий Игнатьевич Лапченко был сыном казака, крепостным графа М.С. Воронцова. Он рано проявил способности к живописи и граф настоял, чтобы его приняли в Академию Художеств, куда крепостных брали неохотно. Григорий попал на курс Андрея Ивановича Иванова, а потом, по окончании курса, с его сыном Александром отправляется в Италию. Едет молодой крепостной художник на деньги графа Воронцова, хотя он тоже получил золотую медаль по окончании Академии.
Свою будущую жену, красавицу Витторию, он встретил случайно. Ей было уже двадцать три года и она привыкла к вниманию живописцев из разных стран. Она позировала с тринадцати лет… Мы бы сейчас сказали, что она была профессиональной моделью. Расположения ее сердца добивалось множество мужчин, но она выбрала юношу из далекого украинского села и связала с ним свою судьбу. Виттория вышла замуж за Григория Лапченко и вместе с ним вернулась в Россию. Трудно сказать, был ли этот брак счастливым. Мы знаем только, что Григорий Игнатьевич стал быстро терять зрение и вынужден был отказаться от живописи. Надо отдать должное Воронцову, он не выкинул крепостного, как сломавшуюся игрушка, а назначил его управляющим одного из своих имений. Лапченко хорошо исполнял свои обязанности и даже изобрел свой способ бухгалтерского учета.
Теперь вернемся к Иванову и его картине. Виттория стала первой моделью для его Марии Магдалины. Имя второй девушки, послужившей моделью, нам неизвестно. Позировать русскому художнику было тяжким испытанием. Он просил красавиц резать лук и вспоминать все обиды, нанесенные им в жизни. Когда рыдания становились совсем уж громкими и безудержными, Иванов начинал рассказывать смешные истории и всячески веселить девушек. И вот тогда и проявлялась эмоция, которую он хотел запечатлеть: улыбка сквозь слезы.
Прекрасная Мария Магдалина в красной одежде, спускающейся ровными складками, передающей красоту скрывающегося под ней тела. Черные волосы. Заплаканное лицо, тронутое улыбкой узнавания. Мы помним, что сначала она приняла Иисуса за садовника. Хотя если мы посмотрим на произведения Иванова в это вериться с трудом. Вот у Рембрандта Христос изображен в шляпе, закрывающей лицо от солнца, с ножом за поясом и с лопатой в руках. Рядом с ним Мария Магдалина – богато одетая дама, которая вправе возмущаться тем, что к ней не обращаются с достаточным почтением. Персонажи же, созданные Ивановым, очень подходят друг другу. Христос поднимает руку, а Мария словно бы присаживается перед ним, встает на одно колено. Он не отталкивает, а уж скорее благословляет. Картина, в которой почти совсем нет заднего фона, поделена на части: Христос в белой одежде, мир горний, и Мария, в красном платье, грешный земной мир, омытый Христовой кровью.
«Явление Христа Марии Магдалине после Воскресения» — это одно из величайших произведений русской живописи. И все-таки чего-то в нем не хватает. Не с точки зрения художественной, а с точки зрения духовной. Это чувствовал сам Иванов и это отчетливо видно нам. Во всей этой красоте есть какая-то нарочитость. Персонажи как герои оперы. Кажется, сейчас Иисус запоет мягким баритоном, а Мария повернется к зрителю и ответит ему нежным сопрано. В этой картине нет жизни духа. Художник не сумел передать то, к чему так стремился: присутствие Бога на картине. Мы знаем, что это не удастся ему и в «Явлении Христа народу». Почему у него это не получилось? В первую очередь, потому что он искал Бога в книгах, в работах великих мастеров. Он не искал Его в своем сердце. Помните: «жертва Богу дух сокрушенный» (Пс 50,19)? Дух Иванова не был сокрушен. Он искал прекрасного человека, а не Того, Кто на самом деле умер на кресте и явился Марии Магдалине. Его вера была верой философов. Он много думал и мало молился. Это не делает картину хуже или лучше. Это полотно ставит и перед нами вопрос о том, какое место занимает Бог в нашей жизни. Он просто прекрасный садовник? Философ? Или Кто-то другой?
Анна Гольдина
