И столь же глубокими, как мрак, были безмолвие и тишина этой ночи. Реки остановились в своем течении, не ощущалось ни малейшего дуновения ветерка, листья осины перестали дрожать. Морские волны не бились больше о берег, а песок пустыни не хрустел под ногами у путника. Все окаменело, все стало недвижимо, чтобы не нарушать тишины святой ночи».
Так продолжалось, пока не родился Младенец, и не «зажглась большая, яркая звезда, и, как серебро, заблистал в ее сиянии городок на вершине горы. Все сонмы носившихся в воздухе ангелов устремились туда с ликующими кликами, и пастухи ускорили шаги … Достигнув города, они увидели, что ангелы собрались над яслями … Это было жалкое строение с соломенной крышей, прилепившееся к скале. Над ним-то и сияла звезда, и сюда стекалось все больше и больше ангелов. … И от их лучезарных крыльев весь воздух светился ярким светом. … В тот самый миг, как над городком зажглась звезда, вся природа пробудилась…» С. Лагерлёф. Видение императора.
И мы тоже всем сердцем почувствовали, как из глубины вечности накатывают волны чистейшей библейской радости: «… да веселятся небеса и да торжествует земля; да шумит море и что наполняет его; да радуется поле и все, что на нем, и да ликуют все дерева дубравные…» (Пс 95:11-12).
Той радости, которую так надо бы испытать в детстве, чтобы ее родничок сохранился на всю жизнь (ну вот, как отблеск новогодней радости у тех, кто сызмала не знал Рождества). Той детской радости, к которой можно прикоснуться уже взрослыми в книжной памяти о ней:
«Я долго стоял под метелью и прислушивался, как по душе ходило веселым ветром самое распрекрасное и душистое на свете слово – «Рождество».
Оно пахло вьюгой и колючими хвойными лапками. Не зная, куда девать себя от белизны и необычности сегодняшнего дня, я забежал в собор и послушал, как посредине церкви читали пророчества о рождении Христа в Вифлееме …
Умаявшись от беготни по метели, сизый и оледеневший, пришел домой и увидел под иконами маленькую елку … Сел с нею рядом и стал петь: «Дева днесь пресущественного рождает», и вместо «волсви со звездою путешествуют» пропел: «волки со звездою путешествуют». …
В этот усветленный вечер мне снилась серебряная метель, и как будто бы сквозь нее шли волки на задних лапах и у каждого из них было по звезде, все они пели «Рождество Твое, Христе Боже наш». В. Никифоров-Волгин. Серебряная метель.
Пастырское слово на Рождество Христово
«И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца” (Ин 1,14).
Наступил день, которого мы так ждали. Христос родился!!! Великая радость наполняет наше сердце, потому что родился Спаситель. Приходит Он как Дитя, беззащитный, маленький и отдает себя в руки человека.
«Пришел к своим», и хочет чтобы мы приняли Его именно таким.
Он хочет, чтобы мы верили Ему и в Него.
Сегодня мы точно знаем, что Господь с нами. Ведь Он даже захотел стать человеком, чтобы только быть ближе к нам, чтобы показать, как Он любит нас.
Пусть эти дни будут полны благодарности Богу за Его великий дар, за Его человеколюбие, за то что Он никогда не оставляет нас и всегда с нами.
Стоянка десятая
Помнится, расстались мы в последний раз на мысли о том, что дома после службы нас ждет еще одна радость – рождественская елка! Вот она, – перед нами, и вертеп под ней – памятка о Вифлееме, чтобы мы снова могли пережить всё, что там случилось:
«И зачем ты, мой глупый малыш,
Нос прижимая к стеклу,
Сидишь в темноте и глядишь
В пустую морозную мглу?
Пойдем-ка со мною туда,
Где в комнате блещет звезда,
Где свечками яркими,
Шарами, подарками
Украшена елка в углу!» —
«Нет, скоро на небе зажжется звезда.
Она приведет этой ночью сюда,
как только родится Христос
(Да-да, прямо в эти места!
Да-да, прямо в этот мороз!),
Восточных царей, премудрых волхвов,
Чтоб славить Младенца Христа.
И я уже видел в окно пастухов!
Я знаю, где хлев! Я знаю, где вол!
А ослик по улице нашей прошел!»
М. Карем. Перед Рождеством. Пер. В. Берестова
Тут и подошло время – достать из рюкзака последнюю книжку – полистать и почитать ее всей семьей, выхватывая глазами то стихи, то рассказы…
Вот известнейшая легенда о том, почему на Рождество наряжают елки, а не другие деревья:
«…увидел то Ангел Господень, и елке с любовью сказал:
«Скромна ты, в печали не ропщешь, за это от Бога награда тебе суждена».
Сказал он — и звездочки с неба скатились на елку одна за другой,
И вся засияла, и пальму с маслиной затмила своей красотой.
Младенец от яркого звездного света, проснулся, на елку взглянул,
И личико вдруг озарилось улыбкой, и ручки Он к ней протянул».
И рассказ-быль о том, как действует это благословение Господне: хрестоматийная история о елке и празднике, который устроил для детей сторож переселенческих бараков, в которых недолгое время жили крестьяне на пути в Сибирь за лучшей долей.
«… а то, — вздохнул снова Митрич, — что всем будет праздник как праздник, а вот, говорю, ребятишкам-то, выходит, и нет настоящего праздника… Оно праздник-то есть, а удовольствия никакого… Гляжу я на них, да и думаю; эх, думаю, неправильно!.. Известно, сироты… ни матери, ни отца, ни родных… надо ребятишек потешить!.. видал я много народу, и наших и всяких людей видал… И видал, как они к празднику детей забавляют. Принесут, это, елку, уберут ее свечками да гостинцами, а ребятки-то ихние просто даже скачут от радости!.. лес у нас близко… срублю себе елочку да такую потеху ребятишкам устрою, что весь век будут Митрича поминать!» Н. Телешов. Елка Митрича.
В этой книге полно воспоминаний о детстве, прошедшем в свете Рождества Христова и рассказах нянюшек о Младенце Иисусе. Их писали те, кому довелось пережить многие страшные бедствия ХХ века, но чью душу неведомым образом хранила та самая детская радость, пережитая в храме у вифлеемских яслей и около украшенной елки дома.
«…с тех пор прошло много лет, очень много. Я прочел много книг … которые утверждали и что не было вовсе волхвов, не было звезды, не было этой ночи, не было и Родившегося в эту ночь. Но вот, вопреки всему, я знаю (и всегда всю жизнь знал) и всегда буду знать, что было все это: и эта ночь, и волхвы, и эта звезда, и Родившийся в эту ночь». С. Дурылин. Четвертый волхв.
И еще в книге есть россыпь замечательных стихов, на разные лады осмысливающих эту великую радость и славящих Бога:
«Светало. Рассвет, как пылинки золы,
Последние звезды сметал с небосвода.
И только волхвов из несметного сброда
Впустила Мария в отверстье скалы.
Он спал, весь сияющий, в яслях из дуба,
Как месяца луч в углубленье дупла.
Ему заменяли овчинную шубу
Ослиные губы и ноздри вола.
Стояли в тени, словно в сумраке хлева,
Шептались, едва подбирая слова.
Вдруг кто-то в потемках, немного налево
От яслей рукой отодвинул волхва,
И тот оглянулся: с порога на Деву,
Как гостья, смотрела звезда Рождества.
Б. Пастернак. Рождественская звезда.
Вспомним же еще раз слова, с которыми мы вышли из храма: «…пусть эти дни будут полны благодарности Богу за Его великий дар … за то что Он никогда не оставляет нас и всегда с нами».
И снова перечитаем апостола Павла: «…когда явилась благодать и человеколюбие Спасителя нашего, Бога, Он спас нас не по делам праведности, которые бы мы сотворили, а по Своей милости, омовением возрождения и обновления Святым Духом, Которого излил на нас обильно через Иисуса Христа, Спасителя нашего, чтобы, оправдавшись Его благодатью, мы по упованию соделались наследниками вечной жизни». (Тит 3, 4-7).
Текст А. Годинер
Проповедь Р. Ценжковски ОП
