Очередная публикация из цикла Ольги Хруль «Церковь с человеческим лицом» посвящена прихожанке храма св. Екатерины Александрийской в Санкт-Петербурге Ядвиге Шиманской. Евгений Мартынович, который дружит с пани Ядвигой более 30 лет, рассказал о её семье, которую затронули сталинские репрессии, о страшных годах, проведенных в блокадном Ленинграде, о преданном служении Христу даже через работу и о многих бескорыстных трудах пани Ядвиги во благо поместной Церкви.
Католическая община Санкт-Петербурга постоянно обновляется. Приходят новые христиане, растут дети, и понемногу теряется память о тех людях, кто создавал и сохранял современную Католическую Церковь нашего города. Я давно хотел написать об одной из таких замечательных женщин. Пани Ядвига Шиманская, слава Богу, и ныне здравствует, но участвовать в богослужениях вместе с нами ей, к сожалению, уже не легко по состоянию здоровья.
Фотография мне ближе, чем филология и, пожалуй, я попробую здесь составить виртуальный альбом из выдуманных снимков моей героини, сделанных в разные годы её жизни. Знакомы мы с Ядвигой Антоновной больше тридцати лет, какие-то подробности её жизни я узнавал из её рассказов о себе, но, конечно, в моём изложении будут некоторые неточности. Что-то я увидел по-своему, что-то дофантазировал. Надеюсь, что она и её родственники простят мне это.
Я горжусь нашей дружбой с Ядвигой Антоновной, она служит для меня и, уверен, для многих других, примером жизни настоящей христианки. Хочется, чтобы свидетельство её жизни осталось и для тех, кто придёт после нас.
Итак, представим себе первое фото. Будет это «cabinet portrait» от ателье Карла Булла. На пожелтевшим снимке семейное фото Шиманских. Правильнее было бы написать «Шиманьских», польский язык и обычаи в этой семье не забывались даже в самые страшные сталинские времена, когда можно было угодить в жернова репрессий за одну лишь принадлежность к мятежному народу. Впрочем, так же, как и за принадлежность к любому другому или совсем без видимых причин. Но, останемся в написании имён в традиции русского языка.
За ломберным столиком, накрытым бархатной скатертью с кистями, сидят супруги Шиманские, рядом фотограф посадил троих детей. Антон Шиманский вернулся с войны инвалидом, добывать пропитание для семьи ему было не просто, но все аккуратно и чисто одеты. Привычку одеваться с элегантной простотой пани Ядвига сохранила на всю жизнь. Снимок сделан, скажем, в начале тридцатых годов прошлого века. Страна оправлялась от потрясений, дети и родители спокойно смотрят в объектив камеры. Они ещё не догадываются, что скоро, в кошмарном 1937 году, их отец окажется в настоящей камере под следствием. А пока семья Шиманских живёт размеренной жизнью польской католической семьи: участвует в воскресных богослужениях, посещает престольные праздники сохранившихся костёлов города, вместе с родственниками отмечает все литургические торжества, согласно польским обычаям справляет праздники. В стране вовсю идёт борьба с религией. Уже арестовывают священников и закрывают храмы. Маленькую Ядю учителя стараются затолкать в октябрята. Искушение для девочки нелёгкое, ведь все одноклассники уже вступили, а идти против всех в таком возрасте непросто. Мудрые родители предлагают Яде самой сделать выбор, но только учесть, если она вступит в коммунистическую организацию, то не сможет уже вместе с семьёй ходить в костёл и справлять католические праздники. Девочка принимает решение, не боясь противостоять учителям и классу, и не вступает в октябрята. Эту твёрдость убеждений Ядвига Антоновна сохранит на всю жизнь. Христианская вера в самые трудные годы оставалась её опорой. Здесь следует сказать, что, стремясь просто выжить и сохранить своих близких, в те годы люди старались скрывать своё мировоззрение и национальную принадлежность, а уж веру в Бога и подавно. Многие, но не Ядвига Шиманская.
Арест Антона Шиманского стал страшным ударом для семьи. И прежде маме непросто было прокормить троих детей, племянника и тёщу, а уж оставшись одной… И вся семья начинает усиленно молиться. Дети на коленях просят Бога вернуть любимого татуся. Проходят мучительные месяцы ожидания — и случается чудо! Однажды поздним вечером, засыпая, маленькая Ядя услышала тихий стук в дверь. На пороге стоял измождённый, небритый отец. Произошло почти невозможное для тех бесчеловечных времён: когда сотни тысяч бессудно отправлялись в лагеря, а то и на смерть, Антона Шиманского выпустили на свободу. Погибнет он от голода в блокадном Ленинграде. Но тот вечер остался незабываемой радостью для всей семьи.
Следующего очень важного фото не будет. В военном Ленинграде запрещалось делать фотографии. Только на документы или по спец разрешению для журналистов центральных газет. Поройтесь в сети и даже по тем редким сохранившимся снимкам вы хотя бы отчасти поймете ужас блокадного города. В страшную первую военную зиму умер отец, оставив после себя запас папирос, которые мама меняла на хлеб и это, по словам Ядвиги, спасло детям жизнь. Ядвига рассказывала, как от постоянного голода постепенно менялось сознание ребёнка – скоро она бесчувственно перешагивала через окоченевшие трупы соседей по коммуналке. Для меня самое жуткое в её воспоминаниях о блокаде был рассказ, как однажды её мама, измученная голодом и безысходностью, сказала дочери: «Ядюньку, пора умирать!»
К счастью, им удалось выжить. Теперь достанем из нашего виртуального альбома школьную фотографию, сделанную в далёкой сибирской деревне, куда Шиманских отправили в эвакуацию. За окнами избы, где размещается школа, трескучий мороз, а у исхудавшей от голода девушки Ядвиги на ногах вместо валенок какая-то потрёпанная обувка. Секретарь комсомольской организации обещал дать Яде валенки, только если она вступит в комсомол. Можно же было просто формально записаться, механически поднимать руку на собраниях — и не будешь прибегать домой из школы с побелевшими от холода ногами. Так просто. Но у Яди свои ценности. Коммунистический союз молодёжи недосчитался одного члена.
Пропустим часть жизни Ядвиги Шиманской, возвращение в родной город, годы учёбы и сделаем очередной снимок для Доски Почёта. На предприятиях СССР был такой не самый плохой обычай – вывешивать на доске, помещённой в самом людном месте, фотографии передовиков, то есть людей, честно исполняющих свои обязанности. Ядвига Шиманская и на работе, как и в любом другом деле, старалась быть активной и добросовестной, никогда не отказывалась от сложных командировок и, конечно, получала благодарности от начальства. При этом она оставалась и достойной прихожанкой единственного в Ленинграде костёла (будем пока ещё называть так католический храм, слово «церковь» только с девяностых годов появится в лексиконе католиков). Ядвига участвовала во всех богослужениях и праздниках, помогала содержать и убирать костёл Лурдской Божией Матери, что на Ковенском переулке, вобщем, участвовала как могла в жизни церкви.
Литургия и все другие богослужения проходили в те времена на польском и латинском языках. Кажется, проповеди священник говорил по-русски. Думаю, Комитет по делам религии (в реальности, по сути — «филиал КГБ») осознанно не позволял переходить на русский, чтобы затруднить приход в общину русскоговорящих и превратить католический храм в подобие замкнутой фольклорной секты. Любые внелитургические действия в костёле были запрещены, детям не позволялось участвовать в процессиях или открывать воскресную школу. Родители тайно обучали своих детей религии, кто-то возил своих ребят, чтобы принять таинство миропомазания (конфирмации) в Прибалтику. Молитвенников не было и в помине, прихожане пользовались либо затёртыми старыми, либо подаренными редкими в те времена туристами из Польши, либо переписанными от руки в свои блокнотики новеннами и литаниями. Мне довелось видеть такой молитвенник, где польские молитвы были записаны кириллицей. Тогда вы не смогли бы достать даже Евангелия, только счастливчики имели дореволюционные издания.
Мы с женой пришли в костёл на Ковенском в начале восьмидесятых и даже в те времена в людях чувствовался страх. После Мессы прихожане быстро расходились, стараясь не вступать в разговоры. Свежа ещё была память о сталинских репрессиях и о гонениях Хрущёва, обещавшего показать «последнего попа». Среди прихожан были люди, перенёсшие гонения и высылку. Мы слышали рассказы о замечательном ксендзе Яне Буткевиче, служившем в приходе на Ковенском и приговорённом к лагерям по сфабрикованному обвинению. Ядвига Шиманская не скрывала своё христианское мировоззрение в любые времена.
На следующей фотографии мы увидим молодую пани Ядвигу с польскими друзьями на Рыночной площади Кракова на фоне Мариацкого костёла. Летний солнечный день, на лицах радостные улыбки. Польша всегда занимала в сердце нашей героини важное место. Она гордилась именем своей небесной покровительницы королевы Ядвиги. Если бы меня попросили сказать о самом главном в системе ценностей Ядвиги Антоновны, я бы не раздумывая ответил: «Бог и Польша».
Прекрасный польский язык помогал пани Ядвиге делать синхронные переводы лекций и проповедей священников-поляков. При том и знание русского у неё всегда было на достойном уровне. Она с лёгкостью читала нам наизусть лермонтовского «Мцыри» и строки из Пушкина. Ядвига Антоновна собрала хорошую библиотеку польской классической, религиозной и исторической литературы. Не просто собрала, но читала и перечитывала её, раньше я часто видел её с книгой в руках. Черты польского духа были неотъемлемой частью её характера – свободолюбие, упорство в отстаивании своих убеждений, открытость новому.
Она как-то по-польски всегда просто и элегантно одевалась. Пани Ядвига стала одним из первых учредителей «Полонии» в Санкт-Петербурге, и первые собрания проходили в её маленькой уютной комнатке в коммуналке на Невском. Притом совершенно удивительным для меня стало то, что после «перестройки» она ратовала за переход богослужений на русский язык. Хотя катехизацию для детей с польскими корнями вела по-польски и старалась ходить на польские Мессы. Изначально Ядвига Антоновна понимала, что Католическая Церковь в России должна быть русскоязычной.
Теперь достанем из альбома самую трогательную фотографию. На ступенях храма Лурдской Богоматери стоит группа празднично одетых девочек и мальчиков во главе с ксендзом Иосифом Павилонисом (ks. Juozapas Pavilonis). Среди девочек в белых платьях не сразу и разглядишь невысокие фигуры их катехизаторов Ядвиги Шиманской и Надежды Мартынович. Почти пятьдесят лет такой снимок был невозможен!
Воскресные школы и участие детей в процессиях были запрещены. В 1990 году состоялось первое за много лет в церкви на Ковенском — воистину Первое — Причастие. Оглядываясь назад, я вижу Божественное Провидение в этих событиях. Дело в том, что несколько лет ранее тайные монахини из Вильнюса сестра Анна Стара и сестра Ядвига Щучко предложили Ядвиге и Наде поехать в Польшу учиться на катехизаторов. Рассчитанные на несколько лет летние курсы учителей религии проводили нынешний ченстоховский викарный епископ Антоний Длугош, человек милейший и артистичнейший, и само воплощение доброты ксёндз Станислав Ясёнок. Добавлю, что между ученицами и преподавателями завязалась дружба, длящаяся и по сей день. Получив дипломы, новоиспечённые катехизаторы и не рассчитывали в обозримом будущем обучать религии, разве что тайно по частным квартирам. И тут грянула «перестройка», в католической общине избрали нового председателя Александра Шикера, который и предложил выпускницам организовать воскресную школу. Кроме Ядвиги и Нади, в организации уроков участвовали и многие другие прихожане: Юрий Дорогин (ставший потом доминиканским священником), музыканты Андрей Куличенко (создавший первый сборник католических песнопений) и его жена пианистка Светлана Майская, Андрей Блохин, Борис Коваленко.
Боюсь, что за давностью лет могу и упустить кого-то. Ребята переводили на русский детские христианские песенки, устраивали для детей представления на библейские темы, рисовали учебные пособия. И вот настал радостный день! Когда празднично одетые дети шли процессией к алтарю, многие в церкви плакали. И конечно, вела детей к алтарю Ядвига Шиманская.
На очередной виртуальной фотографии мы увидим большую группу католиков на ступенях церкви святой Екатерины Александрийской, что на Невском 32. Впереди рядом с доминиканцем отцом Людвиком Вишневским стоит его неизменный переводчик и опекун пани Ядвига. Отец Людвик был одним из первых католических священников, приехавших в Санкт-Петербург для миссионерского служения. Без преувеличения можно сказать, что этот человек заложил фундамент нынешней Католической Церкви в Санкт-Петербурге. Активный деятель польской «Солидарности», он и нам принёс дух свободы и созидания. Немолодой уже человек, отец Людвик постоянно генерировал новые идеи. Он вдохновлял нас бороться за возвращение здания церкви святой Екатерины, он заложил основы прихода этой церкви. Этот обаятельный и артистичный доминиканец умел увлечь и повести за собой множество людей. Первые приходские детские лагеря летом и зимой, первую школу катехизаторов, первые курсы для готовящихся к браку и новобрачных и много другого, где он был первым. Он проводил регулярные встречи для обожавшей его молодёжи, для польской общины, экуменические встречи, куда он приглашал и православных, и представителей других христианских деноминаций.
Наверное, самым запоминающимся событием, организованным отцом Людвиком, было паломничество молодёжи на встречу с Папой Иоанном Павлом II в 1991 году. И постоянно рядом с ним была Ядвига Шиманская. Русский язык отца Людвика оставлял желать лучшего, и, думаю, без помощи такого замечательного и бескорыстного переводчика ему пришлось бы нелегко. Кроме того, Ядвига Антоновна помогала не очень практичному и не приспособленному к советской жизни в России монаху в разрешении бытовых проблем. Отцу Людвику Вишневскому Ядвига приносила свои вечные обеты как светская доминиканка. Так и запечатлеем их рядом на нашей фотографии.
Следующий снимок и, надеюсь, далеко не последний, мы сделаем дома у пани Ядвиги в её уютной квартирке в окружении её заботливых родных и друзей. На стенах комнаты среди фотографий родственников и икон мы видим и снимки Ядвиги Антоновны рядом с Папой Иоанном Павлом II, и с отцом Людвиком Вишневским, и с епископом Антонием Длугошом. Огромная, трудная и прекрасная жизнь промелькнула перед нами. Думаю, мне не удалось рассказать и тысячной доли тех интересных и нелёгких событий, что выпали на долю Ядвиги Антоновны Шиманской. Я навсегда запомню услышанные от неё слова: «Когда мир рушится, держись за крест!» На мой взгляд, Ядвига Шиманская следовала этому принципу. И для меня она является свидетелем жизни со Христом.
Текст и фото: Евгений Мартынович
