ЭКУМЕНИЗМ
Эдуард, Ольга
— Вопрос, который принято называть экуменическим, то есть вопрос единства христиан, поднят был еще в Евангелии от Иоанна, в 17 главе, когда Христос молится в Гефсиманском саду: «Отче Святый! Соблюди их во имя Твое, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы». Это один из ключевых моментов молитвы Христа, перед тем, как он отправляется на страдания. Ранее существовала традиция, согласно которой семнадцатую главу Евангелия от Иоанна читали во время поклонения Пресвятым Дарам в Великий Четверг.
Следовательно, проблема эта весьма серьезна. Если нам даровано единство общины в Евхаристии, значит нам даровано и единство всех христиан, к которому мы должны стремиться. Причем в этом единстве, всегда существует многообразие, ведь и апостолы, присутствующие на трапезе Христа, были очень и очень разными.
— После Второго Ватиканского Собора Католическая Церковь весьма приветствует экуменический процесс, но ведь мы тоже не готовы уступать в чем-то главном – догматах. Или объединение любой ценой?
— Речь не идет об объединении любой ценой, а о единении в истине Христа. Экуменическое движение как таковое родилось в 1910-е годы в протестантской среде. И Католическая Церковь только со временем прислушалась к экуменическому размышлению, как к совместному поиску истины во Христе. До Второго Ватиканского Собора ситуация была очень простой. Церковь Христа – исключительно Римская церковь. Все, кто вне этой общины, соответственно, заблудшие овцы стада Христова, которых нужно вернуть в овчарню. Я не могу сказать, что ситуация поменялась радикально, потому что и сегодня наша церковь говорит, что именно в Католической Церкви присутствует та полнота истины, которая необходима для спасения. Но мы не говорим о том, что только в Католической Церкви есть истина.
— О — спасение! Знакомое слово. У меня куча воцерковленных знакомых, которые и часа не могут прожить, чтобы не поговорить о тонкостях процесса самоспасения души… Означает ли то, что в Католической Церкви есть все необходимое для спасения, что в других церквях этого нет?
— Есть, есть! Но для себя мы утверждаем, что у нас ТОЧНО все необходимое есть.
— Хм. Все остальные тоже так утверждают. Короче, Господь рассудит…
— Было бы слишком горделиво утверждать, что мы знаем все и про всех…
Шестого августа 2000 года был опубликован документ «Dominus Iesus», в котором подчеркнуто, что вселенская полнота присутствует в нашей Церкви и мы в этом уверены. В том же 2000 году Архиерейский Собор Русской Православной Церкви опубликовал точно такую же фразу. Получаются, по крайней мере, две общины, которые уверены, что истина содержится только у них и больше нигде.
— С протестантами все достаточно ясно. Они слишком разнообразны, чтобы быть жесткими и на чем-то настаивать с удавкой на горле. Но вот у нас с православными проблемы. Понятно, что Православную Церковь не устраивает тот факт, что Папа наместник Христа и местоблюститель Святого Петра, а Католическая Церковь тоже в этом не подвинется…
— Я сразу тебя несколько поправлю в «не подвинется». 25 мая 1995 года Папа Иоанн Павел Второй опубликовал энциклику, которая называется «Ut unum sint», что в переводе с латинского означает «Да будут все едины». Речь в ней идет об экуменическом диалоге и вопросах единства церкви. В этой энциклике Иоанн Павел Второй написал черным по белому — если другие христианские общины думают, что папский авторитет, так, как он себя выражает, создает проблему для единства христиан, епископ Рима готов начать дискуссию о пересмотре выражения этого авторитета.
Я должен заметить, что авторитет Римского епископа, в принципе признается всеми христианскими общинами, но его выражение в реальности понимается по-разному. Иоанн Павел Второй был готов начать размышления и откорректировать ситуацию для блага единства. И мы знаем, что есть комиссия, которая в настоящее время работает над этим вопросом. Были разговоры об этом и в диалоге между РПЦ и Римской Церковью. Есть документ на эту тему и в англиканской церкви.
Конечно, если кто-то думает, что любое слово, которое Папа говорит за завтраком, обязательно для исполнения, это нужно откорректировать любому верующему…
— Нет, мы же понимаем, обязательно то, что он говорит «с кафедры».
— На самом деле, то, что называется «ex catedra» он говорит достаточно редко. Но есть другие способы выражения авторитета – энциклики, постановления курии. Но Иоанн Павел Второй написал, что он готов начать диалог на эту тему, а Бенедикт Шестнадцатый в настоящий момент его продолжает.
— Казалось бы, после подобных заявлений, экуменический процесс должен был бы не скрипеть несмазанной телегой, которую тащит полумертвая кляча, а нестись весело и быстро, как тройка с бубенцами. Но этого не происходит.
— Для воплощения нужно одинаковое понимание. Да и проблем, на самом деле, много.
— Каких?
— Любой человек имеет чувство гордыни, личные или церковные амбиции. Вопрос власти опять же важен в этом мире, и каждый желает ее максимально сохранить. Все это иногда сковывает разрешение духовных вопросов.
Приведу исторический пример из эпохи, к которой я в наших разговорах уже обращался. Во время правления в Англии Генриха Восьмого был такой монах, Реджинальд Поул, который был сначала возведен в сан кардинала, а уже потом был рукоположен в священники и стал епископом Кентерберийским. Кардинал Поул очень много прилагал усилий для возвращения католичества в Англию, поэтому достаточно времени провел в изгнании. Вернулся обратно в правление католической королевы Марии. Казалось бы, все хорошо. Но нет. Кардинал Поул встал на пути брака Марии с Филиппом Испанским, и это повлияло на его жизнь опять не в лучшую сторону — его удалили от двора. Казалось бы, они с королевой люди, которые должны понять друг друга, близкие по духу, но кардиналу Поулу пришлось сидеть в своем доме и ждать, пока его захотят принять.
— Сейчас тоже мешают человеческие качества?
— Да, человеческие качества, боязнь потерять долю власти. И это характерно для всех христианских общин.
— Пройдемся дальше по списку очевидных противоречий. Недавно разговаривала с православной подругой, она понять никак не может, почему мы так бьемся по вопросу «филиокве»?
История вопроса. Филиокве (лат. Filioque – «и от сына») – добавление, сделанное Римской Церковью в Никео-Константинопольский Символ Веры четвертого века в догмате Троицы: об исхождении Святого Духа не только от Бога Отца, но и от Сына. Католики восточного обряда могут читать Символ Веры без филиокве, в греческой католической церкви вариант без филиокве тоже принят как основной.
Хорошо, православные считают, что Святой Дух исходит от Отца через Сына, католики, что от Отца и Сына. Моя подруга спрашивает, насколько это принципиально, чтобы копья ломать?
— На самом деле уже не ломают. Когда Папа произносит Символ Веры по-гречески, он опускает филиокве. Проблемы как таковой не существует, но ее часто создают.
— Зачем?
— Затем, что на духовное легче опереться, чем на реальность. Иногда. И им легче манипулировать, потому что не все знакомы с богословием и его воплощением в современном мире. Нас, гораздо больше филиокве, разделяет незнание друг друга и незнание того, какие богословские противоречия уже были преодолены. Многие ли католики в курсе, что когда Папа произносит Символ Веры на греческом языке, он произносит его БЕЗ филиокве?
— Теперь узнают.
— Это вообще не проблема…
На одной экуменической встрече было дано очень точное и остроумное определение экуменического диалога – это диалог хорошо образованных людей, которые говорят о вещах, которые их не обижают. Чтобы обсуждать вопросы, которые могут обидеть, нужно очень хорошо друг к другу относиться. Может быть, даже любить.
— Периодически меня обзывают католичкой-еретичкой. Это расстраивает не больше, чем жужжание комара, но хочется все же, поинтересоваться – правомерно ли в наше время вообще говорить о ереси?
— Правомерно, конечно. Зато обзываться «еретиком» не модно и звучит агрессивно.
— Что такое ересь в современном мире множества концепций?
— В любой общине есть определенное понимание ключевых основ. Например, Христос – Бог и человек. То есть он Бог, но Бог воплощенный, который полностью принял на себя человеческую природу. Если сегодня некто начнет говорить, что Христос – суперчеловек, который был обожествлен Богом в определенный момент, с точки зрения Католической Церкви это и есть ересь. То, что не соответствует Преданию Церкви, как она его получила от Христа. Если такие вещи начнет излагать преподаватель католического факультета, Конгрегация вероучения попросит его сначала объясниться, потом, если он упорствовать, попросит его преподавать где-то в другом месте, при этом не утверждая, что он высказывает позицию Католической Церкви.
Шесть-семь лет назад было гораздо страшнее. Если кто-то подпадал под осуждение Конгрегации вероучения, его книги изымались из книжных магазинов, а в католических библиотеках из книг убирались страницы, которые признаны еретическими. Но уже в то время, когда префектом Конгрегации был кардинал Ратцингер, осуждения не заканчивались изъятием книг. Однако Конгрегация вероучения напоминает, что нечто не соответствует позиции Церкви. Можете читать, но книга еретическая.
А ереси существовали всегда и будут существовать всегда, потому что ими испытывается вера.
— Экуменический процесс может существовать только в диалоге церковных структур или простые верующие способны в этом поучаствовать?
— Есть молитва верующих за единство церкви. Главное при этом не пытаться обратить всех в свою веру, нужно своим поведением и своей духовностью способствовать диалогу. Не надо друг от друга шарахаться, стоит узнать больше о жизни другой общины. Как там происходит крещение, венчание, праздники. После этого можно постепенно углубляться в богословские вопросы.
— Совместная молитва может быть?
— Это очень сложный вопрос.
— Я знаю, что сложный, поэтому и задаю.
— Есть две концепции. Одна – совместная молитва является средством для достижения единства. Другая – совместная молитва есть выражение единства, которое уже существует. Для католиков и протестантов более характерна первая концепция, для православных – вторая. Так что нет никаких проблем – с англиканами и протестантами можем устроить совместную молитву.
В православно-католическом диалоге все гораздо сложнее. Потому что молитва, и самая большая совместная молитва – Евхаристия, воспринимается как выражение существующего единства, а поскольку мы не едины, совместной молитвы быть не может. Может быть присутствие при молитве другого.
— Странные придирки.
— Это не придирки, это разное богословское понимание.
— А мне кажется, Богу будет приятно, если я помолюсь вместе со своей подругой.
— Но это не может быть общественным событием, только частным. Сама подумай, если девушка с парнем придут в большую компанию и начнут целоваться в губы у всех на виду, присутствующие подумают, что этой пары что-то есть. Если они не муж и жена, то, по крайней мере, у них жаркий роман. Совместная публичная молитва может ввести в заблуждение, что мы уже едины, тогда как мы еще не едины. Существует много вещей, которые нас разделяют, поэтому есть рекомендация воздержаться от совместных молитв.
— В Католической Церкви тоже есть такая рекомендация?
/Жалко, что вы не видели, как на меня собеседник посмотрел, когда я этот вопрос задала… Как выпускник на первоклассника. Вообще очень жалко, что написанное на бумаге не воспроизводит взглядов и интонаций. – О./
— На самом деле, к нам это не относится. Но из уважения к нашим братьям и сестрам нам тоже стоит воздерживаться.
— Еще одна вещь меня удивляет как человека, который живет в стране с преобладающим православием и где православных храмов заведомо больше. Вроде бы мы признаем таинства друг друга, но тогда я не понимаю, почему я не могу причаститься на православной литургии. У меня никаких внутренних проблем нет, но ведь не дадут.
— Не дадут по тому же поводу. Общение в таинствах для православного богословия есть видимое выражение единства. Однако при необходимости участие в таинствах возможно.
— Ну, это если я вдруг помирать начну на пороге православной церкви. Однако и тогда особо консервативный батюшка мне может отказать.
— Это уже не твоя проблема.
— Проблема не моя, но я ее понять хочу. Я знаю, что в Англиканской Церкви есть «open communion», то есть причаститься может любой крещеный христианин, который признает учение о Троице.
— Я тебе уже об этом давно толкую – в Англиканской Церкви молитва и причастие воспринимаются не как единство, а как путь к единству. То есть они рассуждают так: вы уже признаете учение о Троице, а причастие избавит вас от всех еретических убеждений и приведет к единству.
— И вы станете англиканином.
— Если упрощать, то да.
— Я все же продолжу возмущаться и горячиться. Я так понимаю, что тело Христово одно. И кровь тоже. Но где-то мне это дают, а в где-то нет. Это все равно как если завтра я приду в ресторан, а там в меню салат «Цезарь» для брюнеток и салат «Цезарь» для блондинок. Очень строго.
— Знаешь, а ведь это и есть ересь – сравнивать Христа с салатом…
— Не буду, не буду, беру свои слова назад! Но все равно не понимаю.
— Общение от алтаря в причастии это также и общение в общине верующих. Поскольку католическая и православная община пока не признают единства взглядов на многие вопросы и есть вещи, которые нас разделяют, принимать таинство от брата, с которым я разделен – лицемерие.
— Но я же верю, что это тело и кровь Христа?
— Этого мало. Надо еще и верить, что с этими людьми ты составляешь одну общину. Именно поэтому взаимно причащаться мы можем только в крайних случаях, когда речь идет о жизни и смерти.
Однако многие вопросы уже разрешились. На вышеупомянутом Архиерейском Соборе 2000 года было специальное упоминание о том, что священник может совершать в православном храме таинство брака для православного и католика. В прошлом году митрополит Илларион Алфеев подтвердил, что если в венчании будет отказано, нужно обращаться в Патриархию и порядок будет наведен. Но менталитет меняется не вдруг…
— Вот именно! Может наверху все широких взглядов и замечательного образования, а внизу существует огромная масса священников и верующих, которые от них черпают премудрость. И на экуменизм вся эта масса бросается как доминиканец на альбигойца. Со спичками и сухими дровами буквально. Кстати, эти люди называют именно экуменизм величайшей ересью.
— Да-да, мы, когда планировали этот разговор, даже шутили: «Ну что, поговорим о «великом грехе экуменизма». Гордыня принимает разные формы, а исцеляется сдержанностью и аскезой. Лучшее определение аскезы дал Морис Бежар, который сказал: «Аскеза – это умение выбирать самое главное и оказаться от второстепенного».
В любой христианской традиции есть фундамент, стены и крыша, а есть декор, который не является несущей конструкцией. Можно обсуждать, где повесить колокольчики, а где цветочки. Причем — от перемены мест этих предметов суть не поменяется.
— Это как спор о том, какой алтарь правильный, открытый, как в Католической Церкви, или закрытый иконостасом, как в Православии. Между тем, на алтаре происходит одно и то же.
— На самом деле, экуменический диалог и размышление как раз и должны определять, что является основным и что является второстепенным. Но это очень сложно, потому что вера часто определяется мотивами страха, неуверенности, любви к обряду, но далеко не общением с Богом. И любое размышление воспринимается как искушение.
Разреши мне сейчас процитировать эпиграф к нашей книжке, слова Святой Терезы Авильской: «Бог избавляет от идиотизма в набожности». Речь идет о том, чтобы пропустить свою веру через серьезный диалог с другими людьми в присутствии Бога.
— Ради справедливости замечу, что среди католиков тоже немало персон, для которых вопрос куда повесить колокольчики, а куда возложить цветочки затмевает Бога. И есть люди, которые против экуменического диалога: «Нам с этими бородатыми вместе делать нечего».
— Это очень печально и странно, потому что Христос никого не отверг. Стоит процитировать Евангелие от Луки. В главе четвертой рассказывается, как Христос проповедовал в синагоге и в начале слушатели очень радовались, а потом столь же сильно разгневались: «Все в синагоге исполнились ярости и, встав, выгнали Его вон из города и повели на вершину горы, на которой город их был построен, чтобы свергнуть Его; но Он, пройдя посреди них, удалился».
Этот отрывок говорит нам о том, что Христос и Его истина присутствует в мире. И о том, что когда нас хотят скинуть откуда-то, причинить нам вред, у нас нет иного выбора, кроме как идти вместе с Христом посреди тех, кто хочет нас скинуть вниз. Мы должны идти своим путем, но посреди других людей – именно в этом исполняется наше призвание. Убегая от экуменического диалога, мы не можем понять, кто мы, и стать самими собой.
Экуменизм — не дополнение к вере, это основа, на которой стоит наша собственная идентичность. Когда люди отвергают экуменизм, я вижу в этом драму христианского призвания и неуверенность в своих убеждениях.
В России это особенно актуально. Если есть родственники и знакомые иных конфессий, не надо смотреть на них свысока: «Я владею истиной, а вы до сих пор где-то блуждаете». Надо воспринять их веру очень серьезно, узнать про нее больше и рассказать о своей. Не надо только размашисто сливать все в единый котелок и размешивать.
— Знаешь, мне кажется, что пока мы аккуратненько нащупываем дорогу друг к другу и уточняем, где развешивать колокольчики, нас всех сожрут поодиночке и объединяться будет некому. Потому что современное общество бросает вызов христианству. Очень серьезный вызов.
— В твоем высказывании есть определенная доля истины.
— Я могу даже ее уточнить на конкретном примере. Пока некоторые православные священники крайне озабочены католическим прозелитизмом в России и тем, что тут какие-то католики мимо них шастают, опасность им реально грозит с совершенно другой стороны.
— Как мне на это среагировать?
— Честно.
— Такие примеры в истории были и всегда заканчивались трагично. Но история всего лишь зеркало, она что-то показывает, но только тот, кто стоит перед зеркалом, может принять решение.
Самое важное – всем христианам вместе свидетельствовать о Христе, а не зацикливаться на противоречиях. Необходимо вспомнить о Том, Кто нас объединяет.
Ольга Бакушинская и о. Эдуард Шатов, АА
Все права на текст принадлежат авторам. Публикация без их письменного согласия запрещена.
