Владыка, как Вы узнали об избрании Папы? Как это известие восприняли окружавшие Вас люди?
— Прежде всего, стоит сказать, что 1978 – это год трех пап. Умер Папа Павел IV, успешно завершивший Второй Ватиканский Собор. Избирается Папа Лучиани, «папа улыбки», как его называли. Он взял себе имя Иоанн Павел и прожил только 33 дня. Собирается новый конклав. Я тогда был семинаристом Каунаской Духовной семинарии. У нас был довольно жесткий режим. Это было связано и с политической ситуацией, и, отчасти, с воспитательными целями. У нас не было ни телевизора, ни радио. Слушать радио мог себе позволить только дежурный, т.е. только он единственный из семинаристов официально мог слушать радио. Мы шутили, что это для того, чтобы он мог вовремя позвать всех на Литургию часов.
Конклав начался в субботу. Прошло воскресенье, заканчивается понедельник. Мы ждем, что будет. Уже после вечерней молитвы и после отбоя, когда всех обязывает молчание, мой однокурсник пришел ко мне и прошептал на ухо: «Войтылу избрали». Ему сказал об этом дежурный, который услышал по радио. А откуда он мог знать?! Он же никаких языков не знает, может что-то перепутал. Так случилось, что на следующий день я был дежурным. Я встал раньше положенного времени. У меня было средство получения информации, теперь я официально мог пользоваться радио. Я сразу же включил радиоприемник. Все радиостанции передают: «Войтыла был избран Папой Римским»!
Я этого никогда не забуду! Множество людей приходили в семинарию, как в некий центр. Не то, чтобы это был центр Каунаса. Это был духовный центр, центр получения информации. Люди приходили, что бы узнать, правда ли, что избрали Папу. Всем хотелось поделиться радостью. Хотелось узнать, из наших ли? Как Высоцкий говорил: «из наших, из славян». Теперь у нас Папа, который знает ситуацию, который жил и работал в системе соцлагеря, в коммунистической системе. Конечно, существовала разница между Литвой и Польшей, но все равно… Люди приходили с надеждой. Этот день сильно запал в мое сердце и в сердца других семинаристов. Потом в день интронизации, когда Папа приветствовал собравшихся на площади Петра на многих-многих языках, он впервые обратился и по-литовски. Сказал: «Будьте счастливы и верны Христу». Эти слова повторял каждый литовец. Папа попривествовал по-литовски! Он говорил и по-русски, и по-белорусски… Но я тогда жил в Литве и вокруг меня была эйфория, подъем и надежда. Надежда, которая не подвела и оправдалась.
Вы помните свою первую встречу с Иоаном Павлом II?
— Это было в 1986 году. Генеральный секретарь епископата Литвы летел на встречу в Риме, и он взял меня с собой. Это тогда называлось «поносить чемодан кому-то». На самом деле я говорил по-английски, конечно, не так хорошо как теперь, но, тем не менее, я мог быть переводчиком. Мы были на общей аудиенции, и на меня это произвело сильное впечатление. Когда я приехал, была масса народа и все теснились, чтобы только его увидеть.
Сильное впечатление на меня произвело то, что после основной проповеди на итальянском языке, он потом на разных языках повторил ее сокращенный вариант, главную мысль. На английском, французском, немецком и еще каких-то языках. Я тогда подумал, как хорошо, что люди, приехав сюда из разных концов Земли, всегда могут что-то услышать на своем языке. Когда я приехал в Москву, я стал на Рождество и Пасху поздравлять собравшихся на разных языках (тоже самое делаю сейчас и в Минске). Я знаю, что это такое! Импульс был оттуда. Потом нас представили Папе. Папа нас благословил, сделали совместную фотографию. Я был очень рад, что провел с Папой несколько минут. Меня поразило, как он умел слушать, как он внимательно слушал людей. Он шел к больному человеку. Он возродил традицию Церкви благословлять больных людей. Он благословлял страдание. Наверно, поэтому ему нужно было все это перенести самому. Все это запало мне глубоко в сердце.
Вас же Иоанн Павел II хиротонисал во епископы?
— Так случилось, что в 1989г. меня назначили епископом и из Госсекретариата пришла бумага, чтобы я приехал в Рим. Это был сентябрь месяц. Конец сентября. В Рим я приехал вместе с Александром Кашкевичем, нынешним епископом Гродненским. Он тогда был настоятелем храма Святого Духа в Вильнюсе. Тогда еще не было принято решения, где будет совершена хиротония. Просто сказали, что Папа проведет хиротонию. Вскоре я узнал, что Папа будет рукополагать трех епископов – новопосталенных нунциев. Меня, как четвертого присоединили к этой компании.
Вы часто встречались с Папой? Какой характер носили эти встречи? Что запомнилось больше всего?
— Действительно, я встречался с ним достаточно часто. Он часто приглашал меня к себе. Не только он меня, но и других епископов. Например, когда был Синод епископов, он старался встретиться с каждым! Как эти встречи проходили? В основном приглашал на обед или на ужин. Двенадцать человек обычно приглашалось. У него в покоях стол такой, что больше мест нет. Тем более, что при таком количестве гостей он мог с каждым поговорить. Сначала со всеми, а потом немножко с каждым. На Синоде с ним встречались. Он мог во время перерыва подойти и просто сказать пару слов. Я принимал участие на заседаниях в различных Конгрегациях, Папа и туда заходил. Когда он знал, что я в Риме, он очень часто приглашал к себе. Очень часто. И, конечно же, всегда интересовался жизнью, всегда интересовался проблемами поместной Церкви. Очень радовался нашим достижениям.
Когда я был епископом в Белоруссии, мы получили в 1990 году Могилевский кафедральный собор, я так рад был. Я не знал, с кем этой радостью поделиться! Побежал на почту и послал телеграмму в Ватикан. На следующий день я получил такой радостный ответ от Папы! Когда я служил в России Иоанн Павел II тоже всегда радовался всем знаковым событиям. Московский кафедральный собор, газета, радио, колледж – он жил просто этим, всегда спрашивал, интересовался. Когда ему рассказывал о трудностях, он мне всегда говорил: «Помни о словах Божьей Матери, сказанных в Фатиме: «Мое Непорочное Сердце восторжествует, Россия обратиться». Это – наша надежда».
Последний раз я Папу видел ровно за месяц до его похорон. Это было 8 марта. Я как раз приехал в Рим в это время. Мне сообщили, что Папа хочет со мной повидаться. Иоанн Павел II был тогда в больнице Джемели. Я приехал туда. Это было вечером. Меня попросили немножко подождать: «Папа молится. Читает бревиарий!. Я подумал: «Практически умирающий человек, но не оставляет молитвы». Потом я, когда вошел к нему, он достаточно голосом грубым, потому что в горле уже была дыхательная трубка, спросил: «Что слышно в Москве?» В таком состоянии человек помнит о поместных Церквах. Он знал, что я из Москвы… И спросил об этом… Ни о каких-то других вещах! Он как пастырь до конца заботился о своем стаде.
Я встречался с ним в разных ситуациях: с епископами американскими, итальянскими, французскими, немецкими, польскими, украинскими. Он всегда для каждого находил несколько слов. И эта его забота о Церкви очень сильно запала мне в сердце.
Говорят, Иоанн Павел II хорошо знал русский язык. А на каком языке Вы с ним общались? Он разговаривал с Вами на русском?
— По-русски он мог сказать одно – другое слово. На каком языке общались? Все зависело от контекста. Если я был в группе епископов во время Синода, то чаще всего по-итальянски. Говорил с ним по-английски. Но если мы были вдвоем, то на польском языке. Что касается русского языка, то мне трудно сказать. Я не слышал. Иногда он пользовался какими-то выражениями, цитатами. Цитировал русских, российских писателей, богословов. В том числе и православных, которых очень много знал. Знал он и многих православных священников. Думаю, что он понимал, но по-русски со мной не разу не говорил. Хотя одно-другое слово в разговоре он мог вставить. Знаете, как бывает, говоришь на другом языке, а потом вставишь какое-то русское слово. И оно звучит лучше.
Иоанн Павел II интересовался Россией?
— Он был пастырем Вселенской Церкви и поэтому заботился обо всех. Это просто я видел, но в личном разговоре он много говорил о России, очень много о России. В широком понимании. Россия-Белоруссия, Россия-Украина, Казахстан, очень часто вспоминал Литву. Даже если говорили о России, он мог вспомнить Украину или Белоруссию, Литву, Латвию. Очень тепло вспоминал Казахстан.
Знаю то, что он часто цитировал русских писателей, русских мыслителей. Он очень любил русское искусство. Разные артисты из России приезжали по его приглашению в Ватикан. Не только исполнители классической музыки, но и армейский хор и артисты цирка. Лично мне казалось, и я уверен в этом, что он любил Россию. И очень хотел посетить ее.
1 мая Иоанн Павел II будет причислен к лику блаженных…
— Это имеет очень большое значение, особенно для тех, кто его знал. Уже во время похоронного богослужения поднимались плакаты «Sancto subito»… Эти слова говорят о том, что есть народное почитание. Без этого нельзя начать процесс. Таким образом, процесс уже начался в день его похорон. Я присутствовал на площади Святого Петра. Очень хорошие слова сказал, тогда еще кардинал, а ныне Папа, Йозеф Рацингер, что Папа Войтыла из окна Дома Небесного Отца нас благословляет. Вскоре это официально совершится он будет признан Церковью блаженным.
Многие из нас личного его знали, его слышали, читали его энциклики, потому что он наш современник. Мы помним его голос, его улыбку, его открытость к людям, к людям разных национальностей, его стремление к развитию экуменического диалога, межконфессионального диалога, диалога с миром. Церковь при нем совершенно другой стала. Она не то что бы чуть-чуть приоткрыла двери. Совсем открыты двери, окна на этот мир!
Даже похороны его объединили всех, даже тех политиков, которые между собой не разговаривали. Даже после своей смерти Папа продолжал влиять на этот мир.
Он сегодня возносится во славу святых, на алтари, поэтому для нас, людей, которые жили с ним в одно время, которые помнят его, это – знак, дар и так же знание. Надо помнить не только о том, что был такой Папа, каким он был хорошим, как говорил по-русски, благословлял и обращался по-русски, совсем не на плохом русском языке. Но и то, чему он учил нас, чтобы это не осталось на полках библиотек и на интернет ресурсах, но чтобы это было в душе, чтобы это было в жизни.
С одной стороны я испытываю радость, и благодарность Бенедикту XVI за беатификацию. Но с другой стороны это ответственность и задание каждому человеку.
Беседовал Михаил Фатеев
