Вчера после утренней Мессы по расписанию я должен был исповедовать в нашей часовне, но пришло мало людей, и я использовал это время, чтобы подготовиться к сегодняшней проповеди. Честно говоря, меня беспокоили первые слова Евангелия, которое мы только что слышали: «Если согрешит брат твой, пойди…». Я задавал себе вопрос: «Так почему я сижу здесь и жду пропавших овец?» Конечно, мы живем не в те времена, когда проповедники ходили по дорогам, чтобы призывать грешников к покаянию, когда согрешившие должны были публично каяться и совершать перед всеми ужасные епитимьи. Слава Богу, мы живем не в такие времена. Но наша проблема в том, что сегодня грех считается частным делом человека. Мы рассуждаем так: если я не причинил вреда моим ближним, почему моя частная жизнь должна касаться Церкви? Зачем мне священник, чтобы примириться с Богом? Сегодняшнее Евангелие показывает нам, что примирение с Богом неотделимо от примирения с Его Телом, т.е. с Церковью. Об этом и о правильном понимании исповеди в сегодняшнем Евангелии находим три свидетельства.
Во-первых, отметим, что в подлиннике, на греческом языке, не говорится «если согрешит брат твой против тебя», а просто «если согрешит брат твой». Это большая разница. Если Христос просит нас, как Каина, быть сторожем братьям нашим, Он делает это потому, что всякий грех, даже если он невидимый, тайный и, кажется, не имеет последствий для других людей, на самом деле касается всех. Конечно, грех ранит прежде всего самого грешника, он ранит также и Бога, но нельзя забывать, что грех, совершенный даже только в мыслях, ранит всех. В двадцатом веке богословы подчеркивали, что причины греха не только личные, что существуют «социальные причины греха». Теперь же, в начале XXI века, века глобализации, когда наш мир становится как одна большая деревня, все более становятся очевидными не только общественные причины, но и общественные последствия греха. Всякая греховная мысль, всякое ложное слово имеют последствия для всего мира. Об этом говорит старец Зосима из «Братьев Карамазовых» в следующем отрывке: «Юноша, брат мой, у птичек прощения просил: оно как бы и бессмысленно, а ведь правда, ибо всё как океан, всё течет и соприкасается, в одном месте тронешь, в другом конце мира отдается. Пусть безумие у птичек прощения просить, – продолжает старец, – но ведь и птичкам было бы легче и ребенку и всякому животному около тебя, если бы ты сам был благолепнее, чем ты есть теперь». Да, братья и сестры, старец Зосима прав: частного греха не существует, ни по его причинам, ни в его последствиях. «Страдает ли один член, страдают с ним все члены», – говорит апостол Павел (1 Кор 12,26). Вот почему мы исповедуемся в Церкви, перед священнослужителем. Он, будучи представителем Христа, через Которого Бог прощает грехи, вместе с тем является и представителем Церкви, которую мы ранили нашим грехом, представителем наших братьев и сестер, всего мира.
В сегодняшнем Евангелии Христос преподает апостолам и другое учение: «Истинно также говорю вам, что, если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного». Исповедь является церковным актом, не только потому, что грех всегда имеет общественное значение, но и потому еще, что исповедь является плодом молитвы двух людей: кающегося и священника, которые образуют Церковь. Конечно, покаяние перед любым человеком имеет большую силу. Мы все похожи на Раскольникова: мы имеем нужду говорить не столько о нашем грехе, сколько о беде, в которую он нас ввел. Однако такая концепция исповеди не достаточна, ибо она чисто психологическая. Роль исповедника другая, чем роль психолога или даже духовника. Роль исповедующего священника – помочь грешнику быть исповедником, исповедником веры в милосердие Божие. Для этого нужны двое. Как мы слышали, «ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них». Еще раз послушаем старца Зосиму: «Верь до конца, хотя бы даже и случилось так, что все бы на земле совратились, а ты лишь единый верен остался: принеси и тогда жертву и восхвали Бога ты, единый оставшийся. А если вас таких двое сойдутся, – то вот уж и весь мир, мир живой любви, обнимите друг друга в умилении и восхвалите Господа: ибо хотя и в вас двоих, но восполнилась правда Его».
Наконец, Христос сегодня открывает нам третий смысл служения апостолов: «Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе». «Разрешить» – именно этот глагол использует Христос, когда просит у апостолов развязать Лазаря. Разрешить и развязать – по-гречески это один и тот же глагол. Христос воскрешает Лазаря, а ученики развязывают его. Святые Отцы истолковывают этот отрывок, говоря, что Христос прощает грех, а Церковь разрешает.
Итак, братья и сестры, частного греха не существует, как и частного прощения не существует. Поэтому не будем бояться исповеди. Исповедоваться значит прежде всего исповедовать перед Церковью свою веру в милосердие Бога. Ибо, как говорит старец Зосима, «птичкам было бы легче и ребенку и всякому животному около тебя, если бы ты сам был благолепнее, чем ты есть теперь, хоть на одну каплю, да было бы».
Иакинф Дестивель ОР
