«Братья и сестры, мы должны понимать, что…» «Мы должны сами взять на себя заботу о…» «Мы должны….» Особенно убедительной речь проповедника будет в том случае, если с потолка на него упадет пара капель воды или небольшой кусок штукатурки. Но не до смерти, а так, для наглядной демонстрации церковных нужд.
Словом, мы должны.
На нас лежит ответственность.
Я чувствую, как на плечи падает груз, а глаза опускаются в пол.
Вот и в молитве Господней сказано: «и прости нам долги наши». То есть мы кругом должны Господу, но Он добрый, Он как-нибудь спишет счет за коммунальные услуги и не начислит пени в чистилище.
………………………………………………….
Процесс так называемого «воцерковления», знакомства с учением и традициями Церкви – очень увлекательное время. Мы читаем духовную литературу, разговариваем со священниками и сестрами, усваиваем правила поведения в храме, открываем, как правильно делать венок на Адвент и красить яйца на Пасху. Мы хотим жить так, как положено христианину, как душеполезно, потому что церковные правила и традиции – средство, помогающее достичь спасения. Мы – воспитанные люди, не хотим лезть в чужой монастырь со своим уставом, и поэтому прикладываем усилия, чтобы этот устав изучить и принять. Месса каждое воскресенье? Конечно. Пост по пятницам? Ну, если так положено…. Помочь в храме? Разумеется, а вдруг еще подумают, что я плохой христианин и мне не хочется. Да, еще надо защищать нерожденных младенцев и нерасторжимость брака. Тогда можно будет нашить на лацкан бирку «добрый католик».
Погружаясь в крещении в смерть и воскресение Христа, мы становимся Его Телом, Которое есть Церковь. Применимы ли здесь категории долженствования? Нет, но мы так привыкли быть должными.
Возможно, труднее всего Христу освободить тех, кто пришел в Церковь, добровольно подчинился неизмеримому числу условностей. Тех, кто выбрал церковную жизнь в форме членства в организации, где решения принимает невидимое начальство, а дело офисного планктона – выполнять распоряжения.
Не приходится ли Иисусу по капле выдавливать из нас раба именно теперь?
Жажда человека (и особенно русского) подчиняться может извратить такие добрые сами по себе вещи, как уважение к иерархии, любовь к традиции. В нас не вызывает протеста длинное перечисление того, что мы «должны» Церкви. Мы должны любить Бога. Выполнить супружеский долг с Христом – Женихом. И нам даже не нужны книжники и фарисеи, которые будут налагать «бремена неудобоносимые». Мы сами найдем ярмо, в которое впряжемся.
Мы изо всех сил стараемся научиться правилам этого святого, чудесного, спасительного места под названием «Церковь». Мы пришли из тьмы внешней в свет. Дикари, желающие научиться правилам цивилизованного мира. Прекрасное желание.
Порочность подхода, кажется, лишь в том, что мы воспринимаем Церковь как «чужой» монастырь. Как место, в которое мы пришли.
Тогда как мы сами стали Церковью.
Мы сами — Церковь.
Тогда если мы говорим о лицемерии «Церкви», говорим о своем лицемерии. Если говорим о насилии в Церкви, говорим о своем насилии. Если говорим о незрелости, безразличии, необразованности, безответственности – это не об «этих внешних», не о «церковниках», не о «среднестатистических христианах». Мы все неразрывно связаны с живым (и от века больным) организмом Церкви, ее боль – моя боль, ее пороки – мои пороки, ее шаг вперед – мой шаг вперед. И наоборот: мое примирение со Христом – ее примирение с Ним; мое взросление – ее взросление, моя любовь прибавляет любви в ней, мое желание мыслить и познавать – шаг всей Церкви.
Довольно часто Церковь кажется мне «землей пустынной и безводной», высохшей пустыней. Растрескавшаяся почва, трещины – правила, традиции, и в них можно найти определенную поэзию, если сделать черно-белый снимок при удачном освещении. Можно попытаться реанимировать пустыню по всем правилам ландшафтного дизайна, тщательно распланировав, где и каким растениям следует произрастать. А можно просто подвести к ней воду и дать зелени самой пробиться сквозь песок. Результат будет не слишком причесанным, зато живым.
Анастасия Паламарчук
