«Блудный сын» одна из последних работ великого голландского мастера Рембрандта ван Рейна. Кажется, что она словно подводит итог не только всему его творчеству, но и жизни в целом. Жизни, в которой было множество взлетов и падений, в которой были любовь и одиночество, творческие поиски и усталость, друзья, поклонники и разоренный дом. Так хочется сказать, что Рембрандт изобразил самого себя в измученном младшем сыне, человеке, уставшем от жизни и ищущем только покоя и принятия, жаждущего быть обнятым и любимым, как в детстве. Просматривая же биографию художника, понимаешь, что это не совсем так. Многие годы он вполне мог ассоциировать себя со старшим сыном, четко следовавшим нормам общепринятой морали и все равно чувствовавшим себя нелюбимым и одиноким. А похоронив сына Титуса, которому едва исполнилось двадцать шесть лет, Рембрандт вполне мог почувствовать себя и ослепшим от горя отцом, жаждущим обнять своего так рано потерянного сына.
Часто в литературе можно встретить мнение, что рассказанная Христом притча о радости, о радости принятия грешника в дом Господень. Но в картине Рембрандта мы не найдем радости в общепринятом смысле этого слова. Будет ли здесь обещанный пир? Будет ли заколот агнец? Что-то не похоже! Этим двум людям, отцу и сыну, не нужны шумные проявления, не нужны свидетели, только тепло и любовь, которые они могут дать друг другу. Тепло и любовь, которых так не хватало Рембрандту в его одинокой старости.
Великий художник, наверное, никогда и не задумывался о том, что будет умирать в одиночестве. Он родился в довольно зажиточной и очень дружной семье лейденского мельника. Его отец и мать, четыре брата и сестра, родственники и соседи радовались появлению младенца на свет. Лейденский мельник вывесил, следуя обычаю, на дверях своего дома лоскуток красного шелка. Теперь каждый прохожий знал, что здесь праздник, родился еще один мальчик.
При всех особенностях протестантского голландского общества того времени Лейден был городом свободным и миролюбивым. Его населяли в основном ткачи. Жизнь текла согласно установленному веками укладу. На Богоявление искали лепешку с запеченной в нее горошиной. По улице ходили шествия с тремя волхвами. В последний день перед Великим постом пекли блины, которые, прежде чем съесть, подкидывали до потолка. Дети бегали по улицам, гремя своими «роммельспотами» — это мог быть горшок, кабаний пузырь, кусок дерева – главное, чтобы шумел погромче. На святого Мартина малыши стучались в двери и выпрашивали поленья, из которых жгли костры на площади. А на святого Николая получали подарки, уложенные в башмачок, накануне оставленный у камина. И никого не смущали эти прочно вошедшие в быт католические праздники. Да и в церкви ходили все в те же, что некогда их предки, лейденские католики. Разве что сейчас из них вынесли все изображения, а стены побелили известкой.
В такой церкви крестили и малыша, которому предстояло стать великим голландским живописцем. Мать дала ему редкое имя Рембрандт, в честь своей прабабушки, которую звали Ремиджией.
Жизнь в этой лейденской семье несколько отличалась от жизни других горожан. Все дело было в мельнице, расположенной над Рейном на валу Пеликан. Этот бизнес, приносивший хороший доход и уважение, принадлежал семейству пять поколений. Казалось, у них уже в крови умение чувствовать изменение ветра или приближение грозы, ставить лопасти так, чтобы их не сломало, любовь к чистоте и навыки работы в полутьме и мучной пыли. Может быть, именно на отцовской мельнице у Рембрандта и появилось увлечение светом, желание воссоздать на холсте призрачное сияние, возникающее, когда едва пробивающиеся сквозь маленькие окошки солнечные лучики касались летающей в воздухе белой пыли? Художник не оставил воспоминаний, поэтому нам остается только гадать.
В четыре года Рембрандт пошел в начальную школу. Он не был вундеркиндом, тогда вообще не задумывались над такими вещами. Просто настало время учиться. В Голландии школы посещали все дети членов общины вне зависимости от их социального статуса. За парту вмести садились мальчики и девочки, чтобы научиться читать и писать, считать и заключать договоры, и, конечно же, выучить Священное Писание. Еще в XVII веке Голландия добилась всеобщей грамотности. С точки зрения религии это позволило объяснить удаление из храмов изображений. Зачем «библия для неграмотных», если все не только умеют читать, но и знают значительную часть священных текстов наизусть?
И все-таки то, что отличало Лейден — это пьянящий воздух свободы. Он чувствовался во всем. В том, что здесь в согласии жили протестанты и католики. В том, что именно сюда, к лучшим печатникам Европы, приезжали мыслители и писатели. Вспомним хотя бы Рене Декарта, который именно в Лейдене, в типографии Яна Мэра издавал свой труд «Рассуждение о методе». А ведь этот Ян Мэр, кропотливо набиравший книгу на французском языке, вполне мог в свое время сидеть за одной партой с Рембрандтом… В Лейдене действует университет, в который приглашаются лучшие умы того времени и в который может поступить любой желающий. Рембрандт приходит туда в четырнадцать лет. Он несколько младше своих сокурсников, но это не мешает ему участвовать в студенческих пирушках и других безобразиях. Надо сказать, что руководство университета довольно спокойно относится к проделкам студентов. Здесь главное – успеваемость, ну а за самую большую провинность может последовать разве, что письменное замечание.
Родители Рембрандта понимают его стремление к знаниям. Не хочешь оставаться на мельнице — не надо. Старший сын с удовольствием перенимает семейный бизнес. А когда он получает увечие, теряет руку, его место занимает второй брат, которому тоже нравиться быть мельником. Дружная и работящая семья поддерживает оставшуюся без кормильца супругу старшего брата и его самого, при этом не оставляя своими заботами Рембрандта. Его родители сначала мечтают, что сын станет юристом и перед ним будет открыт весь мир. Можно сделать карьеру дома, а можно поехать в Европу, где славятся голландские счетоводы, каллиграфы и юристы. Но юноше учеба показалась неинтересной. Он решает стать художником. И опять же семья его поддерживает. Отец ничего не понимает в выбранной сыном профессии. Для него художник – это такой же ремесленник. Он думает, что мечтал сделать сына птицей высокого полета, а тот выбрал простое мастерство. Ну что ж, это его путь. Сначала Рембрандта отдают в мастерскую Якова ван Сваненбурга и семья, безо всякого осуждения, оплачивает его обучение. Сваненбург был в то время местной знаменитостью. Он жил в Италии и перенял у аппенинских художников их свободную живописную манеру и некоторые приемы, но оставить след в истории искусства, ему было не суждено. Зато он научил юного Рембрандта смешивать краски, грунтовать холст и удивительному художественному чутью, которое не передашь по наследству как мельницу: осознанию, когда готов приступить к работе, а когда ее пора оставить.
Впрочем, Сваненбург научил Рембрандта именно мастерству. Сейчас уже трудно определить, что его сформировало именно как художника. Откуда взялась его тяга к религиозной живописи? Через все творчество Рембрандта пройдет тема «Жизнь Христа». Это было так не похоже на художников того времени. Да, писались картины на религиозные сюжеты, но они были наполнены множеством мелких деталей и больше походили на жанровые сценки. Именно такие произведения с удовольствием покупала голландская публика, не чуждая искусству. А Рембрандт ищет что-то свое. Его интересует не внешнее действие, а внутреннее. Он ищет эмоциональных порывов, а не движения одежд и драпировок. Он ищет внутренний свет, изменяющий личность. Отчасти он находит это в творчестве Луки Лейденского, чьи работы он не мог не видеть. В первую очередь речь идет о «Страшном Суде», который в то время был представлен в городской ратуше. Видение Луки было для Рембрандта новым, заставляющим пересмотреть свои прежние позиции. В этом художнике было столько итальянского, яркого и неповторимого, а главное, его, как и Рембрандта, интересовали движения человеческой души, смятение и мир, взлеты и падения. Молодой художник внимательно вглядывался в произведения общепризнанного гения и искал в них основания для собственного творчества. Он прикасался к миру чужой и во многом чуждой ему веры. Католические святые, вышедшие из-под станка для офортов Луки Лейденского, были не понятны молодому протестанту. Трудно сказать, знал ли он в точности, кто такой, например, святой Доминик, понимал ли всю символику изображения. Ясно одно, что его молодой пытливый ум впитывал и анализировал все увиденное, создавая почву для богатых художественных всходов.
Еще один мастер, оказавший на Рембрандта сильное влияние, — это Питер Ластман. Восемнадцатилетнему юноше, впервые попавшему в его амстердамскую мастерскую, казалось, что он очутился в другом мире. Здесь не было столь любимых голландскими обывателями горожанок с собачками и рот арбалетчиков. Зато на холстах встречались древние греческие боги и полуобнаженные девы. Полгода отучился Рембрандт у этого художника и еще несколько последующих лет находился под сильнейшим его влиянием.
Свою первую мастерскую Рембрандт открывает в доме родителей. Здесь он создает свою первую большую картину «Избиение святого Стефана». В это произведение он вкладывает все свое мастерство. Работа слишком насыщена, в ней много народу, много цвета и театральности, но в ней проступают черты, которые будут отличать великого мастера. Игра света и тени, разные эмоции и лица, в каждом из которых уже читается свой характер. Многие исследователи находят в этой картине много сходства с работами немецкого художника Адама Эльсхеймера, гравюры с которых Рембрандт мог видеть в мастерской своего учителя Ластмана.
Адам Эльсхеймер был родом из Германии, но несколько лет проработал в Италии. Его называли певцом сумерек. Он умел придать очарование ночи. В самом дремучем лесу яркий свет мог исходить у него всего от двух факелов, но чаще источниками света являлись изображенные люди. Иногда он специально сгущает ночные тени, чтобы стало заметнее иное сияние – сияние чистой духовности. Этот художник прожил короткую жизнь и так и остался в тени своих великих современников.
Вероятно, Рембрандт видел эстамп с картины Эльсхеймера «Побиение камнями святого Стефана». И он многое перенимает из этого полотна. Это и одежда святого, и жест занесшего камень человека… Но у Рембрандта нет никаких ангелов, только свет, источник которого не то где-то на небе, не то в самом Стефане.
Так начинается путь Рембрандта – художника, в котором нет и намека на судьбу блудного сына. Он много работает, ищет заказчиков, помогает семье старшего брата и матери. Да, в какой-то момент ему становиться тесно в Лейдене и он уезжает в столичный Амстердам, но при этом Рембрандт не в коей мере не порывает со своей семьей.
Именно в Амстердаме к художнику приходит известность. Он начинает сотрудничать с торговцем произведениями искусства Хендриком Эйленбюрхом, который и становиться продавцом его работ. В доме этого человека Рембрандт знакомиться со своей будущей женой Саскией. Она – дочь недавно умершего бургомистра голландского города Леуварде и племянница торговца. Этот брак позволил Рембрандту получить статус «жителя Амстердама» и войти в гильдию столичных художников.
Первое время все в их браке прекрасно. Они горячо любят друг друга. Саския становиться прекрасной моделью для молодого художника. Кстати, некоторые биографы живописца обращают внимание на то, как робко и даже неумело Рембрандт пишет женщин до женитьбы. Вероятно, его опыт общения с прекрасным полом ограничивался собственными сестрами и соученицами в начальной школе. Приехавшего в столичный город юного провинциала не интересуют обитательницы района красных фонарей. В одной из многочисленных монографий, посвященных мастеру, можно найти замечание, что даже у Марии Магдалины «мало общего с голыми женщинами трактирных номеров, с глупыми лицами, обрюзгшими, со складками на теле и огромным отвислым животом», которых можно встретить на работах современников Рембрандта. Художник не пишет и не гравирует молодых девушек, словно остерегается чего-то. И вот, когда мастер женился, эта тема появляется в его творчестве. Самый яркий и известный пример его обращения к обнаженной натуре – это, конечно, «Даная».
Образ блудного сына, ведущего неправедный образ жизни, никак не складывается. Конечно, нельзя обойти стороной двойной портрет с Саскией на коленях. Именно этой картиной иллюстрируют «беспутную жизнь блудного сына». Это полотно появилось в самый счастливый период в жизни художника. И вот перед нами самодовольный мужчина в богатой одежде и со шпагой на поясе. На его коленях сидит женщина, по костюму напоминающая куртизанку. Они, вероятнее всего, в публичном доме и оба слегка пьяны. В руках мужчины бокал с вином. Интересно, что на самом деле из таких бокалов не пили. Этот бокал получил в обиходе название «флейта» и использовался как мерный сосуд. В картинах голландских художников он символизирует мудрое самообладание и умеренность. В данном же случае, скорее всего, делается намек на то, что достигший верха славы художник, держащий на коленях любимую жену, может себе позволить иногда и забыть о воздержании, и даже о скромности.
У одного из исследователей творчества великого мастера мы читаем о том, что для художника и его жены создание «Автопортрета с Саскией» было всего лишь игрой, которая на самом деле не отражала их истинные настроения и чувства. Подтверждением этой мысли является созданный на следующий день офорт, где супруги уже представлены в обычных костюмах и с обычными выражениями лиц.
Рембрандт играет роль блудного сына. Хотя на самом деле таковым себя не чувствует. Он искренне и нежно любит свою жену и старается ее запечатлеть в каждом проявлении.
Проходит совсем немного времени и в семье начинаются проблемы. Один за другим умирают маленькие дети. Заболевает туберкулезом Саския. Отсутствие надежного состояния и званий вынуждает художника все меньше времени уделять живописи и все больше заниматься торговлей произведениями искусства. Заказчики уходят к более именитым и сговорчивым мастерам. Приходиться продать дом, который они с Саскией когда-то вместе выбирали, и перебираться в более скромное жилище.
Измученная болезнью Саския умирает, оставив Рембрандту девятимесячного сына Титуса. Одинокий художник сближается с кормилицей мальчика Геертье Диркс. Примерно через шесть лет он с ней расстанется, выделив небольшое содержание, а после целого ряда ссор отправит ее, взяв на себя все расходы, в исправительный дом за развратное поведение. На самом деле, у Рембрандта в это время начинается связь с двадцатилетней Хендрикье Стоффельс, приехавшей в Амстердам в поисках работы. Художник, не задумываясь, ломает влюбленной в него девушке жизнь. Он не собирается на ней жениться и его не интересует, что Хендрикье страдает из-за того, что стала причиной скандала. Духовный совет реформированной протестантской церкви, к которой она принадлежала, осуждает ее за «недозволенные отношения». Хендрикье родила Рембрандту дочь Корнелию, стала моделью для многих работ художника, в том числе и для «Святого Семейства», но вот женой не стала никогда.
Материальное благосостояние Рембрандта все ухудшается. Он проводит аукцион, распродает большую часть своих вещей и переселяется в квартал Йордан. Сначала это вполне процветающий район, где живут ремесленники и нотариусы. Здесь есть парк аттракционов и место для прогулки. Совсем рядом крепостной вал, с которого открывается вид на Амстердам и на пригородные мельницы, так похожие на мельницу, принадлежавшую отцу художника. За те восемь лет, что здесь проживет Рембрандт, квартал сильно измениться. Он станет местом жительства евреев, эмигрировавших из Португалии. И это не замедлит отразиться в творчестве мастера.
Утраты следуют одна за другой: сначала умирает Хендрике, совсем еще молодая и полная сил, потом сын Титус. Последний год жизни, когда и создается «Возвращение блудного сына», наполнен бедностью и одиночеством. Вероятно, именно в это время Рембрандт начинает чувствовать себя блудным сыном. Он вспоминает свое детство, мельницу отца, уют и тепло родительского дома и все острее ощущает свое одиночество и никому ненужность. Все, кого он любил, кто делил с ним радости и невзгоды, ушли в мир иной, а он остался здесь… Картины из прошлого сменяют одна другую. Насколько правильно и порядочно он поступил с Геертье? Может, нужно было жениться на Хендрике? Трудно сказать, о чем думал этот усталый человек.
Он хотел бы встать и вернуться в отчий дом, но как это сделать через столько лет? Он думает об обителях Отца Небесного и ищет дорогу именно туда. Так обретают смысл и законченную форму все его размышления над циклом «Жизнь Христа». Порывистость лейденского юноши, мастерство признанного амстердамского живописца и мудрость одинокого старика создают удивительное полотно, говорящее об истинной Любви, не терпящей шума и суеты. Любви, видящей и исцеляющей сердце. Любви, ждущей и надеющейся.
Рембрандта не привлекают сюжеты, связанные с распутной жизнью сына. Да и много ли он знал, на самом деле, об этом распутстве. Его не интересует момент обращения, который запечатлевает, например, Дюрер. Рембрандт не чувствует, что живет среди свиней. Его продолжают навещать оставшиеся друзья. Его душа не оставляет поисков. Он никогда не терял веры. Но сейчас, лишившись семьи, он ощутил жажду Бога. Ту, о которой писал святой Августин: «и не знает покоя сердце наше, пока не успокоиться в Тебе, Господи».
Рембрандт ищет Того, Кто его любит и ждет. Отец уже не выбегает на встречу сыну, как об этом говориться в притче и как изображал художник на своих прежних работах. Он просто ждет, стоя на пороге дома. Для него нет какого-то определенного времени или места. Он всегда готов ответить на искреннюю молитву. Всегда готов утешить и утереть слезу.
Вероятно, оставшись один, Рембрандт чувствовал и свою богооставленность. Все, что у него было, все, что он ценил, Бог отнял и вот теперь куда ему пойти за утешением? Это очень важный момент переоценки всех ценности, который, наверняка, тяжело дался пожилому человеку. Вспомним, ведь протестантская мораль во многом видит в земном процветании залог Божьей любви. А если Бог наказывает тебя, значит ты этой любви недостоин, значит и в жизни вечной ты будешь одинок. Религиозное образование в Голландии, как уже говорилось выше, начиналось в четыре года. Многие вещи впитывались с детства и их было тяжело преодолеть…
В середине прошлого века в залах Эрмитажа, где находиться «Возвращение блудного сына», была несколько иная развеска. Напротив этой картины висел другая – «Давид и Урия». И создавалось впечатление, что персонаж из одного полотна переходит в другое.
«Давид и Урия»: Рембрандт запечатлел тот момент, когда Давид посылает на верную смерть своего преданного военачальника. Урия, уходит, унося в сердце тяжесть предательства. Он не ропщет, не восстает, но смиренно принимает свою судьбу. Художник изобразил Урию безоружным с закрытыми глазами, словно хотел этим сказать: он был безоружен перед своим царем и закрыл глаза на его предательство. Он уходит из дворца, чтобы быть убитым, перейти в мир иной. Он выходит из картины, чтобы перейти в мир другого полотна, чтобы в качестве блудного сына, усталого, покинутого всеми, проделавшего долгий путь склонить колени перед своим Отцом. Здесь читаются слова Спасителя, сказанные ученикам: «Претерпевший до конца спасется» (Мф 10,22). Отвергнутый всеми, но сохранивший веру человек находит место своего упокоения в доме Отца Небесного.
Сейчас «Возвращение блудного сына» висит у входа в зал. Картину видно уже на лестнице и кажется, что двери, пол, перила – все это продолжение картины, часть пути, который прошел блудный сын и предстоит пройти каждому из нас. Всего несколько шагов и долгая дорога отделяют нас от того состояния, которое называют святостью, от жизни с осознанием того, что Бог присутствует в каждой секунде нашего бытия, что к каждому из нас обращены те слова, которые отце говорит старшему сыну: «ты всегда со мною, и все мое – твое». И каждого из нас ждет прощение, обретенное блудным сыном.
Анна Гольдина
Иллюстрации: 1,2,8,11,15,16. http://rembr.ru
3-6. http://biography.sgu.ru
7. http://otkritka-reprodukzija.blogspot.com/2009/07/15781610.html
9. http://files.school-collection.edu.ru
10. http://www.museum.ru
12. http://www.arthistory.ru/rembrant4.htm
13,14. http://www.liveinternet.ru/users/2010239/post69875512
