Расследование показало, что какой-то злоумышленник натянул проволоку возле дома доктора. Затем кто-то избил маленького сына барона-землевладельца. Поджог амбара, покушение на жизнь сыночка управляющего имением, жестокое избиение мальчика-инвалида — преступления множатся, а виновник не найден даже приглашенными из города сыщиками. Дух насилия и страха нависает над деревней. Молодой учитель пытается разобраться в происходящем и приходит к выводу, что преступления совершили дети. Такие милые, благовоспитанные, вежливые ученики его школы…
Рассматривая жизнь нескольких семей, авторы фильма воссоздают атмосферу германского общества начала прошлого века. Насилие, которое совершали дети — лишь симптом болезни окружающего их мира. За внешней добродетелью семей скрыты пороки и грехи. Мы увидим лютеранского Пастора, наказанием и розгами воспитывающего своих шестерых детей в духе жёсткого послушания. Доктор давно преступил законы нравственности и калечит жизнь своей дочери. Деспотичный Барон унижает свою жену. Крестьянин, доведённый до отчаяния бедностью и смертью жены, кончает жизнь самоубийством. Но главные герои фильма — дети. Показывая детей разных возрастов, автор прослеживает становление их характеров. “Дети находятся в самом низу лестницы власти, они — жертвы взрослых по определению” — говорит Михаэль Ханеке — “Я не случайно выбрал именно это время. Это поколение будущих нацистов…”.
В картине Пастор заставляет своих провинившихся детей носить белые повязки, как символ чистоты. Пройдёт не так много времени, и по улицам немецких городов будут маршировать нацисты с повязками со свастикой, а другие люди, с жёлтыми повязками и звёздами Давида, будут в страхе прижиматься к стенам домов. За внешней благочестивостью Пастора скрывается жестокость к своей семье. Его вера проявляется в занудном морализаторстве. Когда Учитель делится с ним своими страшными догадками, Пастор с гневом отвергает их и даже угрожает Учителю. Он не хочет принимать ужасающую реальность. Его вполне удовлетворяет картина мира, построенная на лицемерии и лжи.
Изучая Германию начала прошлого века Ханеке конечно же знал о популярном в конце 19 века враче, педагоге и авторе книг по воспитанию детей Данииле Готлибе Шребере, который считал, что с первого дня жизни необходимо приучать младенца к безусловному подчинению. Родитель должен был стать повелителем ребёнка, чтобы впоследствии “одного лишь взгляда, одного угрожающего жеста было достаточно, чтобы полностью подчинить ребёнка себе”. Если младенец плачет, его нужно заставить замолчать “любым физически доступным способом”. В педагогике Шребера допускались любые наказания, в том числе и физические. К тому же, считалось, что любые проявления любви к ребёнку неизбежно приведут к избалованности и “дегенеративному слабоволию”. Последователи Шребера с большим энтузиазмом учились у него тому, как воспитывать идеальных граждан германского государства. Безусловно, идеологии, оправдывающие насилие, в разное время и в разных странах свои. Но истинные мотивы всегда одни — подавленные негативные эмоции детства. “И в нацистской Германии, и среди американских солдат-добровольцев во Вьетнаме — утверждает Элис Миллер, выдающийся швейцарский психоаналитик, — большинство лиц, совершавших самые вопиющие военные преступления, составляли те, кто подвергался жестокому обращению в детстве… Последствия подобного воспитания фатальны для отдельной личности и чудовищны для нации”. Здесь следует вспомнить, что у детей Шребера проявились позднее психические заболевания, а его старший сын покончил жизнь самоубийством.
Вы никогда не задумывались, что могли чувствовать жертвы гитлеровцев, читая на ременных пряжках своих мучителей надпись “С нами Бог”? Каждый человек создаёт свой образ Бога. И Бог, уважая свободную волю человека, не мешает ему. Но, может наступить момент, когда не истинный, искажённый образ Бога становится опасным для самого человека. Тогда Бог разрушает его. Накануне двадцатого века Ницше провозгласил: “Бог умер”. Ужасающая бесчеловечность двух мировых войн и кошмар тоталитарных режимов привели европейцев к кризису христианства. Но из этого страшного огня вышло другое христианство, готовое свидетельствовать своей жизнью. Умер тот ханжеский образ Бога, которому поклонялся Пастор. Католик Максимилиан Кольбе, протестант Дитрих Бонхоффер, православная мать Мария (Кузьмина- Караваева), множество других известных и ведомых только на небесах мучеников и подвижников свидетельствовали миру о живом Христе. Вот слова Жана Ванье: “Если, познав Божью любовь, мы осмелимся войти в мир нашего собственного мрака, где прячутся наши демоны, если мы войдем в мир страдания и бедности, который окружает нас и живет в нас, мы освободимся от страха… И тогда мы станем вестниками надежды”.
Фильм Михаэля Ханеке “Белая лента”, кажется, была удостоена всех мыслимых призов со всего света. Картина сделана с покоряющим мастерством и почти половина наград принадлежит оператору Кристиану Бергеру. “Фильм должен заканчиваться не на экране, а в голове зрителя” — говорит Ханеке — “Идеальный зритель должен уходить из кинотеатра еще более озадаченный, чем ранее… Люди хотят готовых ответов, но они есть только у лжецов — у политиков”. “Белая лента” — не развлекательный, хотя и очень красивый фильм. Он предлагает думать. А это довольно увлекательное занятие.
Евгений Мартынович
