Как мы помним, в 1719 году, согласно указу Петра I, иезуиты, руководившие Петербургской миссионерской префектурой и окормлявшие католиков в небольшой церквушке в Немецкой слободе, были выдворены из страны. Несколько месяцев спустя Конгрегация Пропаганды Веры отправила в С-Петербург священников францисканцев, которые прибыли в город на Неве 25 июня 1720 года, вместе с несколькими монахами-капуцинами, которым было доверено попечение о московской католической общине.
Тут буквально в “двух словах” стоит рассказать запутанную историю францисканского Ордена. Созданный святым Франциском Ассизским Орден Братьев Меньших уже при его жизни насчитывал более 5000 человек. По тем временам — это было внушительное количество (впрочем, и сейчас тоже). Однако практически сразу после смерти основателя среди последователей Франциска пошли споры о том, как понимать заповеданную им бедность. В итоге Орден разделился на три, независимые, ветви: Братьев Меньших (OFM), Братьев Меньших конвентуальных (OFM Conv) и Братьев Меньших капуцинов(OFM Cap). Первую, самую многочисленную, ветвь первоначально именовали францисканцами-обсервантами. Обсервантскими (лат. observatio — соблюдение) называли те монашеские общины, которые поставили своею целью строгое и точное выполнение всех правил монашеской жизни, установленных для их Ордена. Были обсерванты не только у францисканцев, но и у кармелитов, говорят, у доминиканцев тоже были…
Впрочем, т.н. францисканцы-обсерванты тоже состояли из различных общин, подчиненных одному генералу Ордена: реформаты, реколлекты, алькантаристы, босые францисканцы, бернардины и т.д. В Санкт-Петербург прибыли т.н. францисканцы обсерванты, принадлежавшие к течению реформатов. Вы не запутались? Не переживайте, путались многие, вплоть до Римских Пап. В итоге 4 октября 1897 года Лев XIII запретил обсервантам использовать дополнительные названия и дал Ордену францисканцев обесрвантов, имевших еще и дополнительные региональные названия, новое единое имя — Орден Братьев Меньших (без каких-либо добавлений). Так что и мы, следуя папской булле, будем именовать, работавших в Петербурге францисканцев: Братья Меньшие, конвентуалы и капуцины. Так, наверное, понятнее и “католичнее”. А уж когда в течение повествования в городе останутся лишь Братья Меньшие, то для простоты мы будем называть их францисканцами.
Итак, вернемся в Санкт-Петербург 1720 года. К моменту прибытия в город Братьев Меньших здесь уже жил конвентуал о. Бернардин Кюлле и капуцин о. Патрицио да Милано: именно последний в отсутствие иезуитов совершал богослужения в церкви в Немецкой слободе. Священники двух францисканских общин (Братьев Меньших и Капуцинов) жили в небольшой госпиции и служили в одной церкви. Было тесно, сложно. Возникали конфликты. В итоге четыре года спустя согласно по высочайшему приказу и капуцины, и Братья Меньшие должны были покинуть город, а на место изгнанной братии планировалось пригласить доминиканцев. Но те так и не прибыли, поэтому при церкви остались лишь Братья Меньшие, которые продолжили окормлять католические общины Санкт-Петербурга и близлежащих городов. Настоятелем Петербургской миссионерской префектуры был в те времена о. Джакомо ди Оледжио.
В архиве краковской францисканской провинции сохранились письма о. Доминика Центавского, написанные им в начале 1720-х годов. Мне довелось подержать их в руках и снять с них копии. Подробный перевод еще ждет своего времени, а пока лишь скажу, что францисканец пишет, что католиков в Петербурге много. Что как-то сам Петр I пришел в церковь, когда там проповедовал о. Доминик. Притча, рассказанная священником, сильно рассмешила царя, и тот после мессы подошел к монаху и дружелюбно побеседовал с ним.
В 1726 году на праздник Пресвятой Троицы была освящена новая католическая церковь, построенная на месте прежней. Кстати, часто приходится читать, что наш приход получил свое название в знак благодарности Екатерине II, во время правления которой был освящен храм на Невском проспекте. Это распространенное мнение ошибочно. Именно в далеком 1726 году, за три года до рождения Софии Фредерики Августы Ангальт-Цербстской — будущей императрицы Екатерины II, новопостроенная приходская церковь в Немецкой слободе была освящена во имя святой Екатерины Александрийской. Надпрестольный образ, выполненный в виде барельефа, изображал сцену символического бракосочетания этой святой со Христом. Императрица пожаловала церкви шелка для облачений и серебро для украшения алтаря.
Новый храм был вместительнее прежнего, при нем была сооружена и колокольня с четырьмя колоколами. Впрочем, видимо и он в скорости стал тесен, т.к. в документах Петербургской миссионерской префектуры мы читаем, что в январе 1735 года о. Микеланджело да Вестинье, в то время глава петербургской католической общины, отправился в Голландию, чтобы собрать деньги на постройку новой церкви, достойной свои видом украсить столицу России.
Пожар 1737 года, охвативший центральную часть С-Петербурга, уничтожил и католическую церковь святой Екатерины. Для возведения нового храма императрица Анна Иоанновна пожаловала католикам участок на Невской перспективе. Строительство ввергло общину в огромные денежные расходы и многочисленные проблемы. Итальянские францисканцы по-прежнему мечтали возвести в имперской столице величественный храм, поражавший своим величием. Большинство же католиков Петербурга составляли немцы, а вот, по их мнению, церковь должна была быть неброской и дешевой в строительстве.
Несмотря на многочисленные жалобы в Рим и российским императорам, францисканцы стояли на своем. Особенно досталось отцу Джироламо да Доло, при котором и началось строительство церкви, в которую мы сейчас и ходим. Решимость построить красивейший храм стоила ему и здоровья и должности… Денег не хватало, община была ввергнута в долги, но над созданием единственного католического собора в Российской империи трудились самые известные и высокооплачиваемые архитекторы и строители: Доменико Трезини, Жан-Батист-Мишель Валлен-Деламот, Антонио Ринальди…
В том, что до сих пор, несмотря на разрушения, наш храм поражает все своей красотой, не говоря уже о временах столетней давности, во многом заслуга францисканцев, служивших в нашем приходе во время строительства.
Как мы знаем из истории, в феврале 1769 года Екатерина издала “Порядок управления Римско-Католической Церковью в Петербурге” (так называемый “Регламент”). Он во многом противоречил обязывающему тогда каноническому праву. Настоятель петербургских францисканцев и нашего прихода о. Ремидиус Прутки пригрозил отлучением всякому, кто одобрит “Регламент” до его официального принятия Римом. Это было расценено Императрицей как неповиновение, и отец Ремидиус после очередного отказа принять “Регламент” был выдворен из России.
Наступил темный этап в истории петербургской католической общины. Многие добропорядочные католики перестали посещать храм. За весь 1774 год причастилось всего лишь 800 человек, притом, что католиков в Петербурге насчитывалось 3-4 тысячи. Вскоре вся францисканская община вынуждена была покинуть столицу Российской империи.
Вернулись Братья Меньшие в наш город лишь в 1991 году. Но это уже совсем другая история…
Михаил Фатеев
