Это первый из вопросов, которые всегда появляются. Должно ли ожидание быть скорее активным или скорее пассивным? В первом случае есть опасность сосредоточиться на себе и забыть о Главном, но неверен и второй ответ, потому что наше ожидание должно быть соучастием. В Адвенте должно быть и то, и другое. Мы не можем сделать главного, не можем спасти ни самих себя, ни – тем более – других. Но сделать все от нас зависящее, прежде всего постараться сделать самих себя достойным, пригодным орудием, – можем.
«Он будет велик пред Господом, — говорит Ангел Захарии в первой главе Евангелия от Луки, — не будет пить вина и сикера, и Духа Святого исполнится еще от чрева матери своей; и многих из сынов Израилевых обратит к Господу Богу их; и предыдет пред Ним в духе и силе Илии, чтобы возвратить сердца отцов детям, и непокоривым образ мыслей праведников, дабы представить Господу народ приготовленный».
Конечно, все это касается нас только отчасти. В том смысле, что никто из нас, конечно, не будет готовить к пришествию Господа целый народ. Но и приготовивший хотя бы одного – хотя бы себя и тех, кто рядом, – уже сделает многое.
«Был глагол Божий к Иоанну, сыну Захарии, в пустыне». Прежде всего – глагол Божий: не что-то, что придумал он сам, а что-то, что было ему дано и поручено. Чтобы это услышать, нужно, как говорит Господь в другом месте, быть чистым сердцем. И нужно быть в пустыне: там, где все неважное исчезает, там, где чётко видно, что главное.
«И он проходил по всей окрестной стране Иорданской, проповедуя крещение покаяния для прощения грехов». Все начинается с осознания, с признания своих грехов. Своего невовершенства, своих слабостей и ошибок и одновременно – своего желания это исправить, не своими силами, но Его силами. Первое, что происходит на этом пути – покаяние: искренняя просьба о прощении, в сколь возможно полном сознании своих грехов, в сознании, что есть Тот, кто может простить их, в обращении к Нему. И есть крещение: видимый знак, дающий невидимое.
«Глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему». Иногда мы идем своими – отличными от Его – путями просто потому, что не знаем, что есть Его путь. Иногда – потому, что ошибаемся и идем не туда. А иногда – потому, что нам кажется, что, отказавшись от своеволия, мы откажемся от себя. Но что такое «я»? Разве «я» – это тот мой выбор, который без Бога? Не будет ли подлинным «я» тот выбор, который с Ним? Умаляет ли нашу свободу и нашу личность признание Того, кто больше, смирение перед Ним и доверие Ему? Вовсе нет; и подлинное «я» начинается только там, где все это признано. Путь начинает выпрямляться там, где все это принято.
И он не был совершенным, этот человек Иоанн. Он даже не узнал Господа – или не был уверен в том, что узнал. «Иоанн же, услышав в темнице о делах Христовых, послал двоих из учеников своих сказать Ему: Ты ли Тот, Который должен прийти, или ожидать нам другого?». Он не делал вид, что знает то, чего не знал. Он спрашивал, когда не знал, – и Господь ответил ему. Он не делал вид, что он совершенен. Он искал и спрашивал. Он был скромным. И тогда, когда вопрошал Иисуса – мне ли крестить Тебя? И тогда, когда согласился крестить, – ибо так надлежало им исполнить всякую правду.
И Господь в 11-й главе Евангелия от Матфея говорит нам, кем был Иоанн: «Он тот, о котором написано: «се, Я посылаю Ангела Моего пред лицом Твоим, который приготовит путь Твой пред тобою». Истинно говорю вам: из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя; но меньший в Царстве небесном больше его». В сравнении с теми, кто видит Бога, он – совсем маленький. Но он – больший из людей, потому что верит и делает и ничего не боится: «от дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силой берется».
С. Гуркин
